Карибы: Ресторанчик под пальмами - Роберт Бланчард Страница 31

На часах — шесть вечера. Сегодня мы открываемся. Работники в полной боевой готовности.

За очень короткое время нас связало общее дело — стройка, объединила одна цель — превратить имевшуюся здесь развалюху в ресторан. Тот день, когда пришли первые контейнеры, которые мы разгружали с Шебби и его братьями, тяжелая работа, бесконечный перебор рецептов, выматывающий поиск ингредиентов — все это теперь казалось нам далеким прошлым. Открытие ресторана стало кульминационной точкой, осуществлением нашей общей мечты, для воплощения которой в жизнь каждый из наших работников сыграл свою роль. Точно так же, как и мы, они считали ресторан своим.

На кухне все были в чистеньких накрахмаленных поварских костюмах. Повара всем видом выражали готовность немедленно приняться за дело. Шебби стоял на посту за раскаленным грилем. Все нервно ждали первого заказа.

Суетились официанты. Они смотрелись совершенно неотразимо в свежих белых рубашках, цвет которых подчеркивал черноту их кожи. Официанты гордились логотипом нашего ресторана, вышитым у них на карманах. Рюмки, бокалы и фужеры были начищены так, что искрились. Каждый из них, перед тем как поставить на стол, тщательно осматривали — не осталось ли каких-нибудь незамеченных пятен. Барная стойка из красного дерева была натерта до блеска, а позади на полках аккуратно расставлены по местам бутылки. В холодильнике ждали своего часа бутылки ледяного «Хайнекена», содовой, «Перье» и свежевыжатый апельсиновый сок для ромового пунша. В набитом льдом ларе покоились бутылки «совиньон бланк» из долины Луары, а рядом с ними — «шардоне» из Сономы.

Боб, Лоуэлл, Мигель и Элвин еще раз осмотрели обеденный зал, наводя последний лоск: сдвигали бокалы на сантиметр влево, потом на сантиметр вправо, а затем обратно. В который уже раз Боб повторял, кто из официантов отвечает за какие столики. Всей компанией они снова проходились по меню и карте вин.

Мы нарвали в саду цветов и расставили их в вазочках по столикам. В одних вазочках среди закрученных листочков желтела алламанда и крошечными точками алели эхеверии. В других промеж длинных зеленых побегов (ну чем вам не икебана?) словно бы плыли китайские розы.

Мы с Бобом замерли посреди обеденного зала и с трепетом посмотрели по сторонам. Выкрашенные в бирюзовый цвет ставни, поднимавшиеся от пола до потолка, были раскрыты настежь, открывая изумительный вид на сад, где легкий ветерок играл среди деревьев, кустов и цветов, подсвеченных снизу лампочками. А за садом, на пляже, куда устремлялась вьющаяся змеей тропинка, выложенная камнем, о берег Мидс-Бэй бились волны. Белые кресла из ротанга только и ждали, когда в них кто-нибудь плюхнется. Столовое серебро и посуда поблескивали в мерцании свечей. В зале звучала музыка Вивальди.

Почувствовав, как меня окатывает волна восторга, я сжала руку Боба. Я ощущала себя актрисой на сцене бродвейского театра, ожидающей, когда наконец поднимется занавес.

— А что, если им не понравится моя стряпня? — спросила я.

— Знаешь, меня много что беспокоило, — ответил Боб, глядя мне прямо в глаза. — Я сомневался, что эту развалюху можно превратить в ресторан, я не был уверен в том, что у нас хватит денег и что нам удастся набрать толковых ребят. Но вот за что уж я совершенно спокоен, так это за твою стряпню.

— Мне бы твою уверенность.

Мигель сделал нам на пробу порцию своего любимого прохладительного напитка, который он называл «Банана-кабана». Взяв в руки бокалы, мы с Бобом прошли через бар, выбрались наружу и по тропинке направились к морю. Она обрывалась там, где начинался белый песок. Обняв Боба за талию, я смотрела, как на западе истаивают последние оранжевые лучики заката. Темно-синее небо над нашими головами уже было усеяно звездами. Переливался серебром молодой месяц.

Боб сделал большой глоток густого бананового коктейля, приготовленного Мигелем.

— Мэл, вот это вкуснища! Слушай, мне очень нравится! Гораздо вкуснее пина-колады и не такой сладкий. Думаю, этот коктейль должен пользоваться бешеным спросом.