Face Control - Владимир Спектр Страница 31

– А я, между прочим, тут с одной дамой познакомился, – говорит он таинственно.

– С дамой? – оживляюсь я. – И когда это ты успел только?

– Вчера, когда по улицам бродил в одиночестве.

– Это когда я в кальянную поперся?

– Вот-вот. Ты в кальянную, Света спать легла, а я в город пошел.

– Ну, рассказывай, не тяни.

– Потянуло меня на секс.

– Бог ты мой! С тобой и такое бывает?!

– Короче, просто постоянная непреходящая эрекция при виде любой особы в парандже.

– Да, это довольно извращенно. Значит, ты соблазнил чью-то наложницу? Надеюсь, что и во время секса она не снимала эту самую паранджу!

– Погоди, дай я тебе все расскажу по порядку. Пошел, значит, я гулять и думаю: а не зайти ли мне в публичный дом? Должен же здесь, как в любой приличной капиталистической стране, быть публичный дом!

– Помимо всего прочего, это еще и мусульманская страна, не забывай.

– Ну и что, что мусульманская. Она еще и очень космополитическая. Акцентированная на бизнес. Значит, должна быть и проституция.

– Так-так…

– У первого попавшегося уличного торговца я и спросил. Он бубнил что-то маловразумительное, но очень конкретно показывал на небольшой грязненький отелишко неподалеку, El Bustan называется.

– И ты туда ломанул! – От восторга я забываю про пиво.

– Сразу же. У входа встретил меня какой-то черномазый старикашка и уже почти на русском проституток пообещал. На седьмой этаж, говорит, иди, там будут герлз. Поднимаюсь. Пыльная такая дыра, с дешевыми картинками на стенах и дырявыми занавесками. Выхожу из лифта и попадаю прямо в бордель. Натуральный. Красное освещение, плюшевая мебель, на которой сидят девицы разных фасонов почти неглиже, конторка и за ней мадам преклонных лет еврейской внешности. Короче, примерно как в кино про контрреволюцию в Одессе. – На этой фразе рассказчик внезапно замолкает и принимается шарить по карманам красных штанов.

– Ну, – не в силах дождаться продолжения рассказа, я подбадриваю коллегу.

– Баранки гну! – Кирилл наконец находит пачку «Кэмела», вытаскивает сигарету и в задумчивости мнет ее пальцами. – Выстраивает мадам передо мной свой контингент.

– В шеренгу, что ли?

– Почти. – Кирилл прикуривает и выпускает колечко сизого дыма. – Я, знаешь ли, немного растерялся.

– Чего теряться-то, – перебиваю друга, – хватай самую лучшую и…

– Ага, – Кирилл не дает мне закончить, – а каков прайс, ты в курсе?

– Дорого?

– Знаешь, как в анекдоте, мужики обсуждают, чем их жены занимаются. Вот один и говорит, что его супруга женские часики продает. «Какие еще женские часики?» – удивляются друзья. «Какие – толком не знаю, только один часик – сто долларов», – отвечает мужик.

– Неужели за час сто долларов?

– Видишь ли, я до конца так и не понял. Но, по-моему, вроде бы стольник.

– Что значит «по-твоему»? – от удивления я даже вскакиваю и начинаю кружить вокруг столика. – Как же ты не врубился?

– Садись, садись, – Кирилл жестом приглашает меня обратно, – не нервничай. Говорю же, дорого! То ли сто дирхем за час, то ли сто долларов, я по-англоарабски плохо понимаю.

– Слушай, полиглот, – не успев усесться, я снова вскакиваю, – это же колоссальная разница! Сто дирхем это вроде двадцати долларов, да? Разницу между стольником и двадцаткой наблюдаешь?

– И то и другое – дорого! – Кирилл безапелляционно пожимает плечами. – Я же не миллионер.

Незаметно для самого себя раздражаюсь не на шутку.

– А ты за сколько хотел проститутку трахнуть? За десять центов?

Кирилл уже и не рад, что затеял этот разговор.

– Двадцать баксов для меня дорого, – упрямо гнет он, – тем более что я все равно вчера трахнулся, и абсолютно бесплатно.

– Бляди сжалились над твоей убогостью и дали на шару? – уточняю довольно злобно.

– Не хочешь слушать – не надо. – Кирилл обиженно отворачивается.

– Почему не хочу? – Я постепенно успокаиваюсь. – Очень даже интересно.

– Не знаю, – мой рыжий друг говорит тихо и как бы нехотя, – по-моему, тебе интересно на людей свою агрессию выплескивать.

– Ну, извини, извини. – Я заказываю еще пару пива. – Вот, выпей пивка, расслабься.

Собеседник доволен моей неожиданной покладистостью. Он чувствует себя победителем.

– С женой не можешь как следует посраться, вот на других злобу и выпускаешь.

– Ну, давай, Кирюха, не тяни, – я тереблю коллегу за желтый рукав.

– Ладно, слушай дальше. Я, значит, от услуг арабских путан отказался и спустился вниз. Вышел из гостиницы и сел на лавочку, прямо возле входа, перекурить. Вдруг появляется одна из тех барышень, что наверху были, черненькая такая, симпатичная, присаживается рядом и говорит по-русски: «Дай закурить, парень». Я так удивился! Уж про нее никак нельзя подумать, что она из наших. Даю ей сигарету, а сам завожу светскую беседу, откуда она будет, как зовут и все в таком духе. «Из Грузии я, – отвечает, – из Батуми, а зовут меня Нонной». Короче, разговорились. Я ей немного про себя рассказал, что отдыхаю тут с одной малоприятной неврастеничной семейной парочкой. Она, между прочим, потом говорила, что сразу отметила, какой я хорошо воспитанный и интересный, еще когда я только в бордель зашел.

– И как это она определила? – не могу удержаться. – Или ты при входе отрывок из «Евгения Онегина» продекламировал?

– Ничего я не декламировал. – Кирилл легонько вздыхает. – Откуда мне знать, как она это поняла. Воспитывался я действительно на Чайковском и Достоевском, наверное, это заметно. Может быть, просто по русской речи соскучилась, не знаю… Короче, пошли мы к ней домой в гости. Живет она, кстати, совсем неплохо, в высотном доме на набережной. Знаешь, где еще стоянка для яхт.

– Трахнул? – спрашиваю с подростковым интересом.

– Да трахнул, трахнул, успокойся!

– Ну и как?

– Нормально. Потом еще ее бойфренд пришел, француз, по-моему.

– И вы ее вместе…

– У тебя одно на уме, – Кирилл пресекает мои мысли. – Когда он пришел, мы уже давно всё закончили и чай пили. Поэтому я с ним о музыке поговорил и домой, в отель, двинул.