Потомки - Кауи Харт Хеммингс Страница 31

— Глаз болит? — спрашиваю я. — Господи, Алекс, ты не могла бы сесть впереди? А то я чувствую себя шофером, который везет двух важных персон.

— А что, это было бы здорово, — откликается Сид. — В смысле, если бы у нас был шофер. С глазом все в порядке. — Он отнимает от него пакет замороженного шпината, который мы купили по дороге в «7–11» [37]. — А вам бы хотелось иметь шофера?

Я смотрю в зеркало. Алекс сидит закинув одну ногу на ногу Сида. Откуда на мою голову свалился этот парень? Куда его деть?

Его глаз заплыл и приобрел светло-голубой оттенок. От этого Сид выглядит не как настоящий, бывалый мужчина, а как ребенок с аллергическим отеком.

— Ну и вид у тебя, — говорю я.

— Не могу поверить, в голове не укладывается, — говорит Сид. — Не так уж часто старики набрасываются на людей с кулаками. Сюр какой-то. — С этими словами Сид кладет руку на бедро Алекс.

— Алекс, — командую я, — пересядь на переднее сиденье.

Она перебирается вперед. Я слышу смачный шлепок по заднице.

Я шумно вздыхаю.

— Зачем ты отправил Скотти со стариками в больницу? — спрашивает меня Алекс.

— То есть как это «зачем»? Чтобы повидаться с матерью. Тебе бы тоже нужно ее увидеть.

— Но может быть, Скотти не обязательно без конца видеться с мамой? Особенно теперь. Наверное, она сильно начнет меняться, когда… Как ты считаешь?

— Не знаю.

— А вдруг она будет страдать, и мы это поймем?

— Ну и что? — говорит Сид. — Сидите возле нее, она это будет чувствовать, и ей будет легче. Только потом нужно сбрасывать напряжение, нельзя все держать в себе, так недолго и спятить. Не могу поверить, что ваш дед дал мне в глаз.

Он смотрит на пакет шпината.

— С него станется, — говорю я. — Кстати, он уже давно не дрался, вот что удивительно.

— Тебе нужно повидаться с матерью, — говорит Сид.

Алекс не спорит. Если бы то же самое сказал я, она непременно начала бы пререкаться. Не могу понять, благодарен я Сиду или он меня раздражает.

Я сворачиваю на Пуэо и сбавляю скорость. Я чувствую себя словно бродячий торговец, который едет по ухабам и кочкам Кингз-Трейл предлагать местным жителям товары, которые им вовсе не нужны. Я думаю о людях, которые ездили по этой дороге, и тех, кто спасался бегством. Все нарушители закона бежали от наказания по Королевской дороге.

— Как это получается, что на ССАВ всегда выбирают все самое бездарное? — недоумевает Сид.

— Ты о чем? — спрашивает его Алекс.

— ССАВ — «Самое Смешное Американское Видео», такой сайт. Так вот, из всей фильмотеки вытаскивают только всякую дрянь.

— Ты называешь его ССАВ? — переспрашиваю я.

— Да у них все фильмы паршивые, Сид, — говорит Алекс. — Ты что, не понимаешь?

— Не понимаю, — отвечает он. — Почему это все? Бывают очень даже ничего, обхохочешься.

— Слушайте, вы не могли бы заткнуться, оба? — говорю я, включаю радио и подъезжаю к краю тротуара.

Дом скрыт густыми зарослями бугенвиллеи и обнесен высокой каменной стеной.

В окне на втором этаже я замечаю девушку, которая смотрит на нас. Затем она исчезает.

— Это Кей, — говорит Алекс.

— Кей? Почему Кей?

— Некоторым нравится менять свое имя. Дэвид Чанг велит называть себя Алика, это его гавайское имя. А ей почему-то нравится свое имя сокращать. В общем, сокращала-сокращала и получила одну букву — Кей. Представляю, как ее раздражает имя Ллойд.

— Мы с ней в одном классе по креативному письму, — говорит Сид. — Помнишь, как однажды она пригласила на вечеринку танцовщиц на шесте? Потрясно!

— Вы не хотите зайти поздороваться? — спрашиваю я.

— Хотим, — отвечает Алекс, предварительно бросив взгляд на Сида.

Мы выходим из машины, подходим к дому, открываем деревянную входную дверь, затем звоним в звонок. За дверью слышатся шаги.

Нас встречает дочь Ллойда и Шелли. Вести с ней беседу я предоставляю Алекс. Девушки крепко обнимаются.

— Вернулась? — спрашивает Кей и смотрит на Сида. — А ты почему здесь?

Ока подходит к нему, и они целуются в губы. У этих юнцов все так естественно. Откуда им знать, что скоро от взаимной симпатии и непринужденности не останется и следа.

— Привет, мистер Кинг, — говорит Кей. — Ллойда нет дома.

— Сидит в офисе? — спрашиваю я. — Все так же пытается усовершенствовать наше общество?

— Нет, занимается серфингом, — отвечает она. — Сегодня южный ветер.

— Но ведь он совсем недавно перенес операцию!

— Ага, и очень не в духе. Хотите убедиться?

— Он же потерял несколько пальцев на ноге! Как он стоит на доске?

— Упертый — никогда не сдается.

В ее голосе слышится гордость; она отступает в сторону и впускает нас в дом.

— Я вижу, твой папаша всех вот где держит, — говорит Сид, словно прочитав мои мысли.

Да, Ллойд держит всех «вот где». Он задает тон, он правит. Я думаю о друзьях Алекс и их родителях, об их прошлом и настоящем, об их устремлениях и жизненных целях. Одни владеют ими сейчас, другие только вырисовываются. Я думаю о том поколении, что придет после нас. Похоже, их уже ничто не интересует. Они сдались. Они уже никогда не станут сенаторами или владельцами футбольной команды; ни одному из них не стать президентом западного филиала Эн-би-си, основателем компании диетических продуктов «Уэйт Уотчерс», изобретателем магазинной тележки, военнопленным, главным всемирным поставщиком орехов макадамия. Нет, вместо этого они будут пить колу, принимать наркотики, брать уроки литературного творчества и смеяться над нами. Возможно, вместе с генами к ним перейдет наша энергичность, но они не смогут ею воспользоваться. Я смотрю на стоящих передо мной девушек и читаю это в их глазах: жалость к нашему поколению и вместе с тем желание нас превзойти. Каким образом — этого они еще не знают, не нашли способа. Я так и не нашел способа превзойти тех, кто в свое время превосходил меня.

— Мама дома? — спрашиваю я Кей.

— Сидит на заднем крыльце, — отвечает она.

— Похоже, у нас на Гавайях все живут на заднем крыльце. Пойду поздороваюсь.

Дети стоят тесной группой. Я делаю несколько шагов, затем оборачиваюсь. Они сгрудились возле лестницы. Я слышу голос Кей: «Хочешь посмотреть мое платье для выпускного вечера? Такое прикольное. Я в нем на уличную шлюху похожа». Алекс начинает что-то говорить о своей матери, а я думаю о том, что Кей, наверное, — а может быть, и вся молодежь в округе — знает о любовных похождениях моей жены.