Повторение судьбы - Януш Леон Вишневский Страница 31

* * *

Интернет не только свел его с Эмилией. Он сблизил его также с родственниками. Марцин не помнил в своей жизни такого времени, кроме детства, когда бы он так часто общался с братьями. В Бичицы они приезжали, после того как разъехались по всей Польше, только по большим праздникам. Когда мать болела, они иногда писали ей письма. Все, за исключением Адама. Для нее каждое такое письмо было огромным событием. Марцин из ее рассказов знал, что происходит у братьев. А когда мать умерла, письма прекратились. Но вот Каролина радостно оповестила всех, что «у дяди Марцина теперь в музее есть Интернет», и очень скоро он стал получать мейлы от братьев.

Первым отозвался Адам из Лодзи. Увидев имя и фамилию брата в поле отправителя. Марцин безумно обрадовался. Но, прочитав письмо, испытал только злость и разочарование. Если бы не подпись «Твой брат Адам», он подумал бы, что это реклама охранной фирмы, оправленная компьютерной рассылкой или секретаршей. Адам на двух страницах официального письма предлагал как можно скорее заказать у него «ультрасовременную охранную систему» для музея. Он расписывал, в какой страшной опасности всю ночь и большую часть дня находятся бесценные иконы и как они будут защищены, чуть только Марцин установит современную и сверхнадежную, а также «проверенную и протестированную систему охраны фирмы, которая одна из немногих в стране имеет сертификат ISO 9002». В своем бесстыдстве он дошел до напыщенной буффонады – напоминал об «ответственности за сохранность объектов культуры, доверенных твоему попечению». И добавлял, что никогда этого не делает, но брату предоставит большую скидку, а также усиленно уговаривал так организовать конкурс, чтобы «не было сомнения, кто должен его выиграть».

Марцин держал листки с отпечатанным текстом и поверить не мог, что это написано родным братом. Первый контакт с Адамом после смерти матери, и тот, как назойливый коммивояжер, продающий пылесосы, рассказывает какую-то ерунду об интегрированных ноктовизорах, укоряет в недостатке ответственности и при этом без всяких околичностей склоняет к непотизму и явному жульничеству. И ни одного вопроса о Бичицах, о могиле матери или хотя бы про горы.

«Пустота, абсолютная пустота», – подумал Марцин, сминая листки с мейлом.

Но зато теперь он знает, что у брата есть сертификат ISO 9002. Интересно, кому он дал на лапу, чтобы получить его?

У Адама всегда были проблемы с выражением чувств. Даже мать знала, как трудно его наказать. Наказание имеет смысл только тогда, когда оно хоть в малой степени чувствительно для наказываемого. Также и награда имеет смысл, только если она доставляет радость, является отличием, поводом для гордости. Адама трудно было наградить, а еще труднее наказать. Он не выказывал никаких чувств. Даже на похоронах матери казалось, будто случившееся ему глубоко безразлично и пришел он только потому, что этого требует традиция. Он исполнял обязанность. В детстве он никогда не прижимался к матери, не целовал ее, не пытался сблизиться с братьями.

Марцин в период страха «после Марты» читал все, что мог, о мозге и эмоциях. И однажды наткнулся на интересное описание. Оказывается, многие люди не способны переживать и тем более выражать эмоции, и это в определенном смысле болезнь, называемая алекситимией. Ею болеют бедные и богатые, старые и молодые. Причем мужчины гораздо чаще, чем женщины. Типичный алекситимик не видит никакой разницы в том, чтобы принести жене цветы или выдать ей деньги, чтобы она сама их купила. Алекситимик не признает любви, точно так же как африканский пигмей не сетует на холод снежных сугробов. Когда Марцин прочел об этом, то сразу же вспомнил героя книги Макса Фриша «Homo Faber». Это образцовый алекситимик, который у постели умирающего дорогого ему человека способен лишь на цитирование статистических данных о смертности.

Адам просто идеально соответствовал этой модели. Бичицы должны гордиться! Не только у вырождающейся Америки, сидящей на прозаке и виагре, есть свои алекситимики. В Бичицах тоже такой есть. Но шутки в сторону. «Алекситимия, страшно мудреное, ученое слово, – подумал Марцин, – способно объяснить и оправдать странную эмоциональную холодность брата, но не наглость, спесь и презрение к другим людям. Особенно к женщинам».

* * *

Примерно за месяц до отправки этого мейла Адам неожиданно посетил его в Бичицах. Была суббота. Марцин проснулся оттого, что кто-то щекотал ему пятки. В первый момент он повернулся на другой бок, решив, что это утренний сон перед пробуждением.

– Братик, а ты очень легкомысленно живешь, – услышал он голос над ухом и ощутил водочно-чесночный выхлоп.

– Адам! Ты что тут делаешь? – испуганно воскликнул он, садясь на постели.

– Как что? Возвращаюсь к истокам счастливого детства. Хочу продемонстрировать Малгосе свои корни. Одного корня ей уже недостаточно, – расхохотался Адам, похлопав его по щеке. – Но ты, братик, очень легкомысленно живешь. Я открыл дверь тем же ключом, который взял с собой, уезжая в Канаду. С той поры прошла целая эпоха, в мире случились три войны, а замок все тот же. Где электроника, где камеры слежения, где хотя бы овчарка, которая облаяла бы нас? Живешь на вилле и не можешь поставить новый замок! Неправильно, братик, неправильно! Сделай мне заказ, и мы тебе такую систему безопасности соорудим, что даже ветер не проберется в дом. Малгося, – обратился он к девушке, стоящей в дверях, – познакомься с Марцином, моим младшим братиком. Если попросишь, он расскажет тебе о церковном искусстве и электрических кабелях.

Девушка, робея, подошла к кровати и протянула ладошку лодочкой.

– Здравствуйте, – произнесла она с деланой улыбкой. – Простите, что мы вас разбудили. Я говорила Адасю, что надо подождать и приехать позже.

Прикрываясь одеялом, Марцин пожал ей руку и сказал:

– Ничего страшного. Сейчас поставлю чай. Вы завтракали?

– Малгось, сооруди нам какую-нибудь закуску, – тоном приказа произнес Адам. – Холодильник даже в деревне находится в кухне, но ты и сама это знаешь, правда, малышка? А Марцин тем временем натянет брюки и станет как новенький, – заржал он, вытаскивая из кармана пачку сигарет.

Девушка молча вышла в кухню. Через несколько секунд там послышалось звяканье посуды.

Малгосе было двадцать три года, она заочно училась на педагогическом в Лодзинском университете, а в фирме Адама зарабатывала деньги на учебу, на квартиру и на новые юбки и блузки. А то, что у нее оставалось, отсылала в деревню родителям. У Адама она работала на объектах, потому что некоторые фирмы хотят обслуживания телефона даже ночью. Как-то раз он включил камеру, подключенную к Интернету, и увидел, что Малгося, вместо того чтобы сидеть и не отрываясь смотреть на телефон, совершенно голая мастурбирует перед собственной камерой, установленной на экране монитора. Никогда до сих пор не видел он таких больших грудей и при этом таких упругих, что они буквально стояли торчком. На следующую ночь он поехал на тот «объект», прихватив записанную накануне кассету. Когда пойманная «с поличным» Малгося оделась, он, зевая, выслушал историю про «жениха, по которому она так скучает и который, возвратившись из Англии, женится на ней», после чего продемонстрировал ей кассету.