Правек и другие времена - Ольга Токарчук Страница 31

Водяного обуяло любопытство и жажда деятельности. Он попробовал свои силы, собрав с реки клубы тумана и дыма. Серая туча двигалась сейчас за ним Вольской Дорогой к деревне.

Около забора Божских он увидел отощавшую собаку. Наклонился к ней безо всякого умысла. Собака заскулила испуганно, поджала хвост и убежала. Это разозлило Водяного Оляпку, он сгустил облако тумана и дыма над садом и хотел запустить его в трубы, как делал это обычно, но сейчас трубы не были теплыми. Оляпка обошел дом Серафинов и уже знал, что там никого нет. Никого не было в Правеке. В воздухе лопался звук болтающихся на ветру ворот риги.

Водяному Оляпке очень хотелось порезвиться, подвигаться среди человечьей утвари, чтобы мир отреагировал на его присутствие. Ему хотелось перемещать воздух, останавливать ветер на своем мглистом теле, играть формой воды, морочить и пугать людей, полошить животных. Но резкие движения воздуха утихли, и все сделалось пустым и беззвучным.

Он замер на мгновение и почуял где-то в лесу это разливающееся бесполезное тепло, какое выделяют люди. Он обрадовался и закружился. Повернул обратно на Вольскую Дорогу и снова напугал все ту же собаку. По небу ползли низкие тучи, это придавало Водяному сил. Солнца еще не было.

Прямо у леса что-то остановило его. Непонятно что. Он заколебался, а потом свернул к реке, не на ксендзовы луга, а дальше, на Паперню.

Редкий сосновый лес был поломан и дымился. В земле зияли огромные дыры. Вчера, должно быть, туда пришел конец света. В высокой траве лежали сотни стынущих человеческих тел. Кровь красными испарениями поднималась в серое небо, пока восток не начал окрашиваться в карминный оттенок.

Водяной заметил какое-то движение в этой мертвечине. Солнце вырвалось из плена горизонта и начало освобождать души из мертвых тел солдат.

Души выбирались из тел одурелые и растерянные. Они колыхались, словно тени, словно прозрачные воздушные шарики. Водяной Оляпка обрадовался почти так же сильно, как радуется живой человек. Он двинулся к редкому лесу и пытался завертеть души, потанцевать с ними, попугать их и утащить за собой. Было их целое множество, сотни, а может быть, тысячи. Они поднимались и неуверенно покачивались над землей. Оляпка сновал между ними, фыркал, задевал и кружил их, охочий до игры, как щенок, но души не обращали на него внимания, словно его не было. Какое-то время они колебались в потоках утреннего ветра, а потом, словно отпущенные шарики, взвивались вверх и где-то исчезали.

Водяной не мог постичь, что они уходят куда-то, что есть такое место, куда можно отправиться, когда умрешь. Он пробовал их преследовать, но они подчинялись уже иному закону, нежели закон Водяного Оляпки. Слепые и глухие к его заигрываниям, они были, как движимые инстинктом рыбы, которые знают лишь одно направление миграции.

Лес стал от них белым, а потом внезапно опустел, и Водяной Оляпка снова остался один. Он был зол. Он завертелся и ударил в дерево. Перепуганная птица пронзительно крикнула и стремглав полетела в сторону реки.