У - Эрленд Лу Страница 31

На обратном пути в гостиницу мы увидели книжный магазин, на котором висела афиша, что прямо сейчас там выступит с докладом на тему «The rediscovery of adulthood» [18]некто по фамилии не то Флай, не то Блай. Для меня вопрос о взрослости представляет некоторый интерес, а поскольку делать нам все равно нечего, мы с Мартином зашли и сели. Флаю или Блаю лет уже за семьдесят, волосы его уже побелели, и он говорит о том, что в западном мире люди в наше время не желают больше взрослеть. Мы все сплошь подростки, говорит он. Взрослые люди деградируют, превращаясь в подростков, а молодежь, видя это, тоже теряет охоту взрослеть. Прежде цель состояла в том, чтобы стать хорошим человеком, в наши дни люди мечтают стать знаменитыми в раннем возрасте. На Вудстокском фестивале 1968 года собралась веселая компания, говорит он. Чувство общности было тогда очень сильно, все переживалось сообща, и люди во что-то верили. Сейчас многие молодые люди утратили веру в себя, они стали мрачными, интровертными, равнодушными, ими овладели деконструктивистские настроения. Почему так?

Общество в наши дни переживает сложности, говорит он. Экономические проблемы, многообразие семейной структуры. В ряде областей царит застой. Но ведь и в Индии тоже трудно найти работу, однако там незаметно, чтобы индийцы не могли распроститься с юностью. И тут лектор заводит разговор о том участке мозга, который называется неокортекс. Этот участок отвечает за нашу деятельность, связанную с исследованием окружающей среды. Благодаря ему мы способны выживать. По крайней мере, так было раньше. В наше время можно выжить без углубленного изучения окружающей среды, но стать взрослым человеком нельзя, считает Флай. Или Блай. Мне это показалось интересным. Оказывается, когда в детстве ты сотни часов проводишь за беготней, бросанием камушков и так далее, все это делается по воле неокортекса. Докладчик цитирует Вордсворта, тот считал, что развитие мужчин и женщин идет не от детства к взрослости, а от детства через природу к взрослому состоянию. И если в твоей жизни не будет какого-то времени, посвященного единению с природой, ты на всю жизнь так и останешься ребенком. Так считал Вордсворт. Флай-Блай говорит, что он разговаривал с учителями начальной школы, они рассказывали, что детишек приходится насильно выгонять на воздух, чтобы они побегали. Дети теперь не хотят выходить из дома. Не знают, чем заняться на улице.

Люди слишком заняты и часто не справляются с трудными родительскими обязанностями. Дети смотрят телевизор или играют с компьютером. У людей не хватает терпения учиться чему-то такому, что не находит немедленного применения. Никто не желает жертвовать собой. Мы идем по пути к появлению детского мира.

Кое-что из того, что он сказал, я слышал и раньше, но тем не менее это заставляет задуматься. Я как будто не узнаю себя. Я бы и рад стать взрослым, но не знаю, что это значит. Я не понимаю, что это такое. Неужели я больше думаю о том, как мне стать знаменитым, чем о том, как стать хорошим? Не знаю! Я бы не сказал, что так уж мечтаю прославиться. Но я хочу, чтобы Норвегия стала заметной страной на карте мира, я ведь уже говорил, что задумал этот жест в знак благодарности за все хорошее. Но как прославить Норвегию, самому не став знаменитым? Я не могу отвечать за то, что там делают или не делают дети, пока на мне не лежит эта ответственность. Тут уж виноваты другие. Ну давайте, пожалуйста, выпихните их уж как-нибудь на воздух, гоните этих чертенят под дождь и под снег! Туда их, на воздух! Пускай проветрятся. И я не думаю, что с моим неокортексом что-то там не в порядке. Я-то набегался и накидался камушками, когда был маленький. Но вот деконструктивность — это да, это во мне есть. Это висит на моей шее. Может, со мной все обстоит и не так уж мрачно, но я расправлюсь со всей этой дрянью. Оторву по кусочкам, только клочки полетят. Раз, и нету!

Мысли во время второго полета.

Мысль номер один. Как-то оно все получится? Причем «все» я подразумеваю в самом широком смысле слова.

Мысль номер два. Поразительно, что каждое утро наступает рассвет. Вечно так продолжаться не может.

Мысль номер три. Скоро проснутся мои родители.

Мысль номер четыре. Мне начинает хотеться завести детей.

Мысль номер пять. Не знал, что Англия так выглядит.

Мысль номер шесть. Там, внизу, живет кто-нибудь поинтереснее нас.

Мысль номер семь. Давненько что-то не видел на аэродромах ассенизационную машину. А значит, дерьмо сбрасывают прямо сверху. Ледяное дерьмо. Прямо сверху.

Мысль номер восемь. Надеюсь, я не окажусь в самолете в такой день, когда пилоту придет в голову мысль: «А на кой черт все это надо? Каждый день я перевожу людей по воздуху туда и сюда. Я думал, что, если они полетают по свету, они станут умнее и что-то начнут понимать, но они ничегошеньки так и не поняли. Это же сплошь идиоты! А возьму-ка я да и бухну их всех в море».

По возвращении в Тронхейм продолжается работа над созданием команды. Мы отправляемся за город на Бюмарк походить на лыжах. У Кима и Эгиля нет лыж, поэтому мне пришлось раздобыть для них лыжи, но с этим все оказалось просто. В Норвегии хватает лыж. Лыжи не дефицит. Ингве явился с «телемаркским» снаряжением и выглядит как на картинке. Воплощение лихого лыжника. Эгиль выглядит не так здорово. На нем хлопчатобумажные штаны из дангери и нет лыжной шапочки. За дружескими разговорами мы шагаем в сторону приюта Эльгсет, а тем временем сами собой крепнут связывающие нас узы. В Эльгсете мы закусили принесенными с собой бутербродами и перекинулись в картишки. Понемногу мы становимся сплоченной командой.

Засел за чтение проектов, которые представили в письменном виде остальные. Каждый написал несколько слов о намечаемых исследованиях. Вроде бы недурно. Вообще-то это нужно на всякий случай в виде дополнительной гарантии, если вдруг выяснится, что главная теория оказалась ошибочной.

Эвен: «Не люблю писать о себе. Ты же и так в основном все знаешь. Мой главный проект относится к изучению сна и наступления „К“-пункта. Что будет, если с этим не получится? Кроме этого вопроса меня также занимает эрозия. Я собираюсь провести несколько экспериментов по исследованию эрозии. Кроме того, я, как мы договорились, добуду лакмусовую бумагу. Я ответственный за лакмус. Что в Тихом океане относится к кислотам, а что к щелочам — эта тема, как мне представляется, тянет на Нобелевскую премию».

Руар: «Буду поваром. Ловля рыбы. Написание поваренной книги. Экспериментальная проверка вопроса, возможно ли половое воздержание».

Ким: «Я обнаружил, что вполне способен имитировать Хейердала. Это легче, чем я думал. Кроме того, мое дело — наглядная документация путешествия и исследовательских работ при помощи фотографических снимков и киноматериалов. Буду набрасывать эскизы для современного ковра, выполненного в стиле знаменитого ковра из Байё. Это необходимо. Ковер, который все расставит по местам. И вообще займусь разными необходимыми вещами».

Мартин: «Закончить периодическую систему девушек. Изучать наши сны, выяснить, меняются ли сны в более теплом климате. Отвечать за техническое снаряжение и, разумеется, не терять из виду всего, что относится к полинезийской культуре. Я не исключаю, что мы можем обнаружить следы древних поселенцев. Постараюсь раздобыть оборудование, необходимое для исследования ДНК».