Последний самурай - Хелен Девитт Страница 31

Начало марта, скоро конец зиме. Людо по-прежнему работает по схеме, которой я не понимаю: на днях заметила, что он читает «Метаморфозы», хотя в «Одиссее» добрался только до 22-й песни. «Одиссея», похоже, замедлилась, последние недели читал строк по 100 в день. Так устала, что не могу придумать, куда бы еще пойти, где у нас бесплатно, кроме Национальной галереи Национальной портретной галереи Тейт Уайтчепела Британского музея «Коллекции Уоллеса»? По деньгам мы справляемся, я напечатала «Рыбалку для профи» 1969 — наст, вр., «Мать и дитя» 1952 — наст, вр., «Вы и ваш сад» 1932–1989, «Британский дизайн интерьеров» 1961 — наст, вр., «Рожок и гончая» 1920–1976, а сейчас прилично продвинулась с «Разведением пуделей», 1924–1982. С японским почти не продвинулась.

Опять поругались из-за Канлиффа. Л: А почему нельзя опять в Национальную галерею?

Я: Ты обещал, что не будешь заходить в дверь «Служебное помещение».

Л: Там не было «Служебное помещение». Там было «Только для сотрудников».

Я: Вот именно. Иными словами, для людей, которые там работают, потому что люди, которые там работают, хотят работать и не отвлекаться на людей, которые там не работают. Если в один прекрасный день ты наконец откажешься от теории Людоцентричной вселенной, дай мне знать, будь добр.

Мы идем к «Тауэр-Хилл» на Кольцевую. На Кольцевой поезда следуют с увеличенным интервалом, мы садимся + я вижу, что Людо контрабандой прихватил в коляску «Калилу и Димну». Теперь вынимает и начинает читать, листает быстро — лексика там несложная и все время повторяется, надо было что-нибудь посложнее выбрать, но теперь уже поздно.

Подходит женщина + выкатывает глаза + восхищается + спрашивает, Как вам удалось обучить такого маленького ребенка?

Говорит, что ее дочери тоже 5 лет, + расспрашивает о моей методике, я объясняю все как есть + она говорит не может быть, чтобы так просто.

Л: Я знаю французский и греческий и арабский и иврит и латынь а когда дочитаю эту книжку и «Одиссею» начну японский.

[Что?]

Л: Я прочел 8 книг «Метаморфоз» и 30 сказок из «Тысячи и одной ночи» и 1-ю Самуила и Книгу Ионы а еще выучил кантилляцию, а еще 10 глав из «Алгебры по-простому», а теперь мне осталось дочитать только эту книгу и одну песнь в «Одиссее».

[Что?!?!?!]

Моя поклонница говорит, что это чудесно + детям так важно ощущать, что они чего-то достигли, + отводит меня в сторонку и говорит, что все равно важно чувство меры, надо как-то соблюдать равновесие, опасно доводить до крайностей, умеренность во всем, она, конечно, не хотела лезть не в свое дело.

Дело обстоит так, что у меня трехдневная отсрочка, а затем я начну учить японскому ребенка, который начисто лишен чувства меры.

Моя поклонница все не уходит + мнется, замолвив словечко за умеренность, она что-то такое говорит про своего ребенка, который отнюдь не гений.

Я говорю Может, французский, вдруг ей понравится учить французский

+ она говорит Я понимаю это ужасно но у меня совсем нет времени.

Я говорю, что она, наверное, слишком многого ждет, можно ведь учить дочь одному слову в день + пусть раскрашивает это слово в книжке везде, где найдет, секрет успеха — осваивать одну простую задачу ежедневно.

Вы так и делали? спрашивает она, потрясенно глядя на «Калилу и Димну» (какой-то бред, это очень простой текст, слишком простой, если хотите знать).

Нет, говорю я. Но все равно это лучшая методика.

Приехали и уехали два поезда Кольцевой линии, подъехал и отбыл до «Апминстера» поезд линии Дистрикт. Она сказала Но как заставить ребенка столько работать и я объяснила про пять слов и про маркер «Шван-Штабило» + она сказала Да, но не может быть, чтобы так просто, не может быть…

и я поневоле подумала про всякое, про что лучше бы не думать, например, как трудно все время держать себя в руках и как трудно будет держать себя в руках.

Она, похоже, взаправду заинтересовалась, потому что приехал и уехал поезд до «Баркинга», а она все не уходила. Она сказала, что, к примеру, сама учила латынь, и если учишь ребенка французскому, простой задачей в день может быть одно слово, но во флективных языках грамматика — страшное дело, 4-летка не разберется.

Я сказала, что, по-моему, детям нравится сравнивать всякие предметы, это совсем не так сложно, я объяснила, что слова должны быть похожие, и он видел, что они похожи, хотя, конечно, ему стало понятнее потом, когда попривык.

Она сочувственно улыбнулась. Как это мило — объяснять такое четырехлетке.

Я не задумывала в первый же день объяснять ему склонения — я прекрасно понимала, что сказал бы г-н Ма. Но Л так увлеченно раскрашивал слова маркером, и это такое облегчение, когда ребенок находит себе занятие и занимается с удовольствием, что я составила ему несколько табличек (включая двойственное), утешаясь тем, что г-на Ма тут нет и он не увидит.

Пришлось лезть в словарь, отыскивать все диалектные формы, и в итоге у Л было много-много-много слов, их все можно было раскрашивать, и это было очень приятно.

Я сказала ему, что можно раскрашивать все слова, какие найдет, + вернулась к Джону Денверу, а «Илиаду» 1–12 оставила на стуле.