Художница из Джайпура - Алка Джоши Страница 31

Наутро мы отправились во дворец. День выдался по-зимнему свежий, мы с Радхой и Маликом, кутаясь в шерстяные шали, тряслись в тонге, нагруженной нашими вещами. Как бы мне ни хотелось выспаться, отдохнуть перед знакомством с королевской особой, ночью я не сомкнула глаз, вставала каждые пять минут, чтобы пополнить содержимое наших сумок. Я понятия не имела, что снедает молодую королеву, а потому захватила с собой едва ли не все лосьоны и драгоценные целебные травы из своего арсенала, в том числе и листья кафрского лайма, привезенные из Таиланда. Я просто обязана произвести хорошее впечатление на старшую махарани: от этого зависело, возьмут ли меня во дворец.

Розовый город гудел как пчелиный улей. Мы миновали мастера, который плел корзину из сухой травы. Сапожник в тюрбане, делавший молоток из необработанного железа, проводил нас взглядом. Женщина на обочине проворно нанизывала на нитку яркие бархатцы, чтобы получилось мала.

Тут я заметила женщину в пестром зеленом сари. Лицо у нее было нездорового желтого цвета. Без платка, с жирными волосами. В Агре я повидала немало нищих проституток и сразу догадалась, кто передо мной. Их выдавали дешевые сари. Женщину обнимал за плечи мужчина – то ли провожал ее куда-то, то ли волок силой.

У меня екнуло сердце.

Это был Хари.

Одет он был чище, чем в тот вечер, когда привел ко мне Радху. Я моментально его узнала.

Так-то он теперь зарабатывает на жизнь? Сделался сутенером, чтобы иметь кусок хлеба и крышу над головой? Я возмущенно отвернулась и заставила себя думать о предстоящем визите. Все остальное сейчас не имело значения.

У ворот дворца я велела тонга-валле отвезти Радху к Канте. Сестра в повозке казалась маленькой и испуганной. Глаза опухли – то ли от слез, то ли потому что встала чуть свет и помогала мне собираться, то ли от того и другого. Ночью я слышала, как Радха тихонько плачет, стараясь, чтобы никто не слышал ее всхлипов. Она дулась на меня, но позволила мне ее обнять. Я гладила сестру по спине, пока она не заснула.

Тонга уехала, мы же с Маликом залюбовались дворцом махарани. По сравнению с дворцом махараджи с его длинными извилистыми подъездными аллеями, усаженными высокими гибискусами и деревьями бодхи, резиденция махарани по соседству с Розовым городом выглядела на удивление скромно. У высоких кованых ворот выстроились каменные слоны с поднятыми хоботами. За воротами виднелась круглая дорожка шириной от силы машины на три. Махараджа уехал из города, и над кордегардией развевался один-единственный флаг. Когда его высочество бывал в Джайпуре, на каждом из дворцов вывешивали дополнительный флажок, размером в четверть обычного ^[28], потому что махараджа не простой человек, а на четверть лучше.

Мы подхватили тяжелые судки и устремились к кордегардии. Малик подмигнул мне – гляди-ка, тетя босс! Я нервно улыбнулась, мысленно перебирая в голове список всего, что взяла с собой: жасминовое и гвоздичное масло, средство с бавчи и кокосом для укрепления волос, лосьон из нима, лосьон из герани, горчичное масло, пасту из хны с лимонным соком, веер из хус-хуса, который я вымачивала всю ночь (чтобы мехенди сохла быстрее, а в комнате приятно пахло), чай из листьев тулси, белую пасту из сандалового дерева (чтобы намазать лоб махарани, если у нее болит голова), новые палочки для мехенди, холодную воду с жасмином, множество сладких и соленых закусок, чтобы поднять настроение махарани или разжечь в ней желание.

За решетчатым окошком сидел стражник в красном тюрбане и безукоризненно белом жилете, застегнутом на золотые пуговицы. Стражник спросил меня, какое у меня дело во дворце; седые усы его ходили ходуном. Я ответила, что меня позвала махарани, стражник нахмурился, смерил Малика взглядом.

– Старшая или младшая?

Я глубоко вздохнула.

– Старшая. Махарани Индира.

У меня дрожал голос. Если я понравлюсь вдовствующей махарани, меня возьмут в услужение к жене махараджи. Если же не сумею угодить ее высочеству, можно будет отправляться домой, даже не открывая судков с припасами.

Стражник велел подождать. Я в десятый раз взглянула на часы, которые подарил Самир: опаздывать не хотелось. Чуть погодя к нам вышел другой слуга, провел нас в арочную дверь, потом коридорами, устланными персидскими коврами, где стояли серебряные столы и висели копья, щиты и мечи раджпутов. Проводник наш шагал проворно, мы за ним едва поспевали, нагруженные тяжелыми судками. Я запыхалась – и от быстрого шага, и от волнения перед знакомством с махарани. Мы прошли под своды колоннады, вдоль которой тянулись роскошные сады. На лужайках красовались топиарные слоны. Вокруг фонтанов гордо расхаживали павлины. В каменных вазонах росли жимолость, жасмин, душистый горошек. Мы миновали крытый переход у трехэтажного особняка, в котором, как я догадалась, размещалась женская половина дворца. Младшая королева, махарани Латика, пыталась упразднить пурду, но вековые традиции не так-то легко искоренить, поэтому женщины по-прежнему жили отдельно от мужчин.

Мы прошли под аркой, украшенной синими, зелеными и красными эмалевыми фестонами с золотою каймой – точь-в-точь павлиний хвост. То-то Радха залюбовалась бы! Мне стало стыдно, что я отправила ее домой. Я покосилась на Малика: наверняка он тоже думает о ней. Взгляд его прыгал влево-вправо, вверх-вниз, точно бадминтонный воланчик. Малик старался запомнить все в точности, чтобы потом рассказать Радхе.

Наконец мы вошли в покои, похожие на приемную. Такие же изящные французские кушетки были и у моих клиенток. Напротив располагался ряд обтянутых узорчатой тканью кресел с золотистыми кисточками на подлокотниках. Посередине на столе (размером с мою комнатушку у миссис Айенгар) стояли оранжевые розы в хрустальной вазе. Сверкали люстры. Портреты на стенах рассказывали историю раджпутов: махарани прошлого в горностаевых шапках или в костюмах для верховой езды, готовые ехать на охоту.

Слуга жестом предложил нам сесть и постучал в двойные двери высотой в три его роста; каждую из дверей украшали резные сценки из быта Раджастана: фигурки пастухов, земледельцев, сапожников.

Малик приподнял брови и одними губами прошептал:

– Паллу.

Я прикрыла голову концом своего лучшего сари из кремового шелка, в котором была вчера на празднике у Сингхов.

Наш провожатый на мгновение скрылся, вернулся и придержал перед нами дверь. Мы с Маликом договорились, что он с судками подождет в приемной, я же пойду к махарани одна. Малик улыбнулся, ободряюще кивнул.

Я вошла к махарани. Дверь закрылась за мной с еле слышным щелчком.

Я оказалась в изысканной гостиной. Высокий потолок украшали сцены сватовства Рамы к Сите ^[29]. Напротив меня стояли три обтянутые камкой кушетки; среднюю занимала тучная дама лет пятидесяти в изумрудно-зеленых шелках. На кофточке золотился узор из боте. Дама раскладывала пасьянс на полированном столе красного дерева. Густые волосы с проседью, остриженные под пажа, ниспадали ей на плечи, касаясь кундана с бриллиантами.