Мгновения Амелии - Эшли Шумахер Страница 31

– Нолан! Я в порядке, – кричу, сомневаясь, не мерещится ли мне это. Однако все тело ниже пояса пронзает боль.

Эндсли молчит и не отпускает меня, оказывается, мне это необходимо. С каждым ударом волны лодыжка болит все сильнее. Когда мы поднимаемся почти на метр от берега, на мою поврежденную ногу падает выбитый камень. Я чувствую, как в горле рождается крик, но не слышу его. Нолан наклоняется, пытаясь схватить меня под коленями и поднять на руки, но следующая волна смывает нас на мелководье.

Возможно, подруга и разумный ветер желают, чтобы я умерла здесь. Сделала последний вдох рядом с любимым автором и его псом и под китовый хор уплыла к Дженне, где бы она ни была. Не исключено, что именно по этой причине меня терзают сомнения насчет будущего… У меня его просто не будет. Закрыв глаза, я представляю, что никогда их больше не открою, и пытаюсь понять это чувство.

А потом вспоминаю о Нолане и распахиваю веки, с четверенек пытаясь встать на ноги. Потрясенный, он все еще поддерживает меня.

– Ты в порядке? – спрашиваю я, но парень застыл на месте, поэтому притягиваю его за рубашку. – Нолан, ответь!

Он не двигается, одной рукой укрывая мне голову, а другой неуклюже придерживая за локоть. Затем опускает на меня взгляд и быстро произносит:

– Если бы они выжили, если бы я спас их… – Его затыкает волна, и едва мы выплевываем воду, он заканчивает: – То не было бы «Хроник».

На улице стемнело, мы по уши погрязли в воде, и нам необходимо выбраться из озера, но сначала я встречаюсь взглядом с Ноланом. Понятия не имею, кто такие они и мог ли парень спасти их, но знаю одно: «Хроники», как и другие великие романы, пришли на помощь множеству людей, и за плохое это считать точно нельзя.

– «Хроники» не становятся ужаснее из-за того, что родились благодаря трагедии, – уверяю я. – Нолан, хорошо, что ты их написал, и не важно, откуда взялось начало.

Сейчас неподходящее время и место, чтобы распахивать друг другу душу. На нас обрушиваются новые волны, и от их частоты и силы между нами нарушается зрительный контакт. Видимо, я сказала правильную фразу, потому что Нолан находит в себе силы, чтобы вытащить нас на берег, но для этого приходится выложиться на все сто.

Уолли лает и бешено наматывает круги вокруг нас, пока мы ползем на твердую почву, ударяя друг друга локтями. Нолан оглядывается через плечо на волны и вздрагивает. Он белеет и, кажется, вот-вот упадет в обморок. Но потом шарит рукой по заднему карману джинсов, достает мобильный и открывает его.

– Скорее всего, он сломался, – произношу я, но в темноте, словно путеводная звезда, загорается экран, озаряя его лицо. Нолан набирает номер Алекса. Боже храни телефоны-раскладушки.

Нолан просит друга приехать, затем скидывает и наклоняется ко мне, лежащей на животе.

– Ты в порядке? – интересуется он. У него дрожат пальцы. Вытянутой рукой прикасаюсь к его ладони, покоящейся на колене. Нолан замерз в воде, но думаю, что трясется он вовсе не из-за этого.

– В порядке, – заверяю я. – Ты-то как?

Прежде чем ответить, он переводит взгляд на озеро, но не убирает руку из-под моей ладони.

– Тебе не обязательно было это делать, – заявляет он.

– Знаю, – выдыхаю я.

– Но ты все равно сделала.

– Знаю.

– Как… – мнется он.

Когда парень опускает на меня взгляд, я понимаю, что он не сверхновая звезда, как Дженна, а старая, которая горит на пути в другую галактику. Он – новоиспеченная душа, узнающая, как жить в странном мире китов и разумных ветров. Как и я.

Так что говорю ему правду, пусть она и звучит безумно.

– Я услышала тебя.

Сквозь пелену дождя автомобильные фары освещают силуэт Нолана и почти ослепляют меня, но никто из нас не желает отводить глаза, пытаясь понять характер другого.

Хлопает дверь машины.

– Что вы делаете? Прочь с улицы! Пошлите! – кричит Алекс.

Мы не двигаемся.

– Невозможно, – обращается ко мне Нолан, – не может быть.

Я сухо фыркаю и отворачиваюсь, когда к нам приближается Алекс.

– Знаю. Была бы эта сцена в «Хрониках», все бы решили, что дело в магии.

– Магии не существует, – отвечает он слишком быстро.

Я вглядываюсь в парня, который стоял у озера и наблюдал за плавающими в небе китами, который столкнулся с неописуемым страхом воды и создал «Орманские хроники». Свое отчаяние Нолан превратил в то, за что держатся, почитают и в чем находят успокоение читатели по всему миру, а он не верит в существование магии.

Абсурд.

– Дай мне знать, если придумаешь другое объяснение, – бросаю я, когда Алекс подает мне руку и отводит к машине.

– Давайте, ребята. Что вы вообще здесь делаете?

На пути в магазин мы втроем и Уолли жутко трясемся в маленькой кабине, пока Нолан посвящает Алекса в случившееся. Больше мы с ним не обмениваемся словами о магии или чем-то еще.

Нам не нужны разговоры, ведь мы и так понимаем, что что-то изменилось. Мы уже не те люди, какими были пару часов назад на лодочной станции: прежде чем я ответила на его безмолвный призыв о помощи; прежде чем он поборол страх, который запрещал ему лезть в воду ради моего спасения; прежде чем Нолан признался, что его жизнь тоже делится на до и после, а это каким-то образом связано с «Орманскими хрониками» и кем-то, кого он не смог спасти.

Кажется, мы только что вырубили огромного тролля в туалете или плечом к плечу пробились в Мордор. Да, это правда: пройдя через трудности, люди непременно становятся друзьями.