Новая формула Путина. Основы этической политики - Александр Дугин Страница 30

Ладно, Израиль. Израиль — прозападная страна, поэтому можно. А Пакистан-то почему? Почему Пакистан имеет право иметь ядерную бомбу, а Иран — ни в коем случае? Ну, все-таки Пакистан исламское, довольно архаическое общество, там сто девяносто миллионов, радикалы, ваххабиты, а не маленький Израиль. Может быть, Израиль достаточно невинный, а Пакистан-то уж явно виноватый во всем. Бен Ладена где обнаружили? Там, в Пакистане. В Афганистане искали, не нашли. Оккупировали всю стану, не нашли бен Ладена. А в Пакистане нашли. В ядерной стране нашли, обратите внимание. То есть речь идет о том, что есть дефолтный суверенитет.

Так вот, Россия находится под санкциями, только интеллектуального толка.

• У нас есть запрет на некоторые формы мышления — раз.

• На некоторые формы образования — два.

• И на некоторые формы науки — три.

И где-то есть те области, в которых этот дефолт интеллектуальных санкции действует. Если считать, что это само получилось, что русские читают только половину книг о международных отношениях, то они дебилы, что ли? Кстати, английские и французские учебники международных отношений часто начинаются именно с реализма. Потому что реализм считается тезисом, а либерализм считается антитезисом. Соответственно, не могут же они просто пропускать вот это, если они переводят их. Ведь на самом деле где-то должно быть описание того, что международные отношения состоят из двух частей, плюс все остальное, споры реалистов и либералов. Нет. Реализм везде, всегда просто принципиально вымаран из сознания. Это как некая формула, которая необходима для производства ядерного оружия: как только ученый к ней подходит, его отстреливают или он пропадает. То есть, есть определенные санкции. Санкции, которые начинают действовать в тот момент, когда страна пытается перевести свое состояние из дефолтного суверенитета в реальный суверенитет.

• Где-то это касается экономики.

• Кого-то это касается в сфере вооружения.

• А кого-то это касается в сфере интеллектуальной.

Так вот, единственная гипотеза, которую я как преподаватель международных отношений могу принять в качестве рациональной, в том, что отсутствие реалистской парадигмы в преподавании международных отношений связано с режимом определенного санитарного кордона, который действует в нашем обществе на интеллектуальную деятельность. То есть либералы в международных отношениях всегда будут говорить:

— Давайте распилим свои ракеты.

— Демократия с демократией не воюет.

— Давайте пойдем на уступки Западу.

— Давайте откроемся.

— Давайте предоставим свободу всем народам, которые хотят ее получить.

— Давайте сблизимся с Западом.

И то, что Запад подходит к нашим границам, не угрожает нам, потому что они носители свободы и демократии, и если мы действительно не будем представлять никакой опасности, то на самом деле они просто и нас в себя включат, продвинутся и на нашу территорию, поставят свои ракеты. Ну и что? Будут защищать нас от китайцев — это можно услышать на «Эхо Москвы».

Это будет ультралиберализм такой. Конечно, американцы нас защитят. Китайцы уже почти готовы нас схватить, а НАТО медленно-медленно так продвинется к востоку, к востоку и дальше прямо до китайских границ. Там остановится и защитит нас. Вот видение стратегических вооружений вполне в духе Венедиктова.

У меня есть такая гипотеза, что либерализм, доминация либерализма в международных отношениях связана с решением и санкциями против интеллектуального суверенитета. Что если бы мы были полноценным национальным государством в 90-е годы, то мы должны были бы обнаружить эту вторую половину дисциплины международных отношений где-то через пару лет. Уже в эпоху Примакова и уж тем более в эпоху Путина, где президент, все его окружение, все, что он говорит, это в чистом виде реализм в международной политике. И так его и рассматривают западные ученые.

А наши ученые?

Они говорят: «Путин опять ведет страну в тупик. Путин создает предпосылки для коррупционного отсутствия перспектив развития. Путин отбрасывает наше общество назад».

Вот как транслируется в нашей среде американская идея, что Путин реалист. Путин отстаивает свои национальные интересы, всерьез стремясь наполнить суверенитет России содержанием. Вот как считает средний американский эксперт в науке. Но говорить он будет, что Путин ведет страну в тупик. Их понять можно, они на работе. Они знают, что Путин реалист, они тоже реалисты, они американские реалисты.

И для того, чтобы отстоять свою идею, им надо подорвать среди собственного народа Путина уважение к нему и сказать, что он просто ведет страну в тупик, и он коррупционер. То есть они квалифицируют его как опасного, а описывают как плохого, ущербного.

Мы должны его воспринимать как полезного, а описывать как хорошего. Ничего подобного. Все не так. У нас никто в научной среде его как полезное и разумное не рассматривает, а относятся к нему исходя из настроения. То ли он хороший, то ли плохой, в зависимости от погоды, от того, что по телевизору передают, веселую или невеселую песню.

Короче говоря, отсутствие институционального реализма в современной России не может быть случайностью. Это система ограничения нашего интеллектуального суверенитета. А вот теперь вопрос. Почему ни Примаков в бытность премьером или министром иностранных дел, ни Путин до сих пор — не создали школу реализма? Несмотря на разных политических деятелей, которые в этом ключе выступают.

Я думаю, это только по одной причине. Потому что субъективно Путин считает, что идея никакого значения не имеет, наука никакого значения не имеет и образование никакого значения не имеет. Ничем другим это объяснить нельзя, потому что, настаивая на суверенитете в области технологий, суверенитете в области энергетики, суверенитете в области армии, суверенитете в области управления страной как единым территориальным образованием, на жестком противостоянии сепаратизму, то есть десуверенизации, в разных сферах, Путин не противодействует десуверенизации российской интеллектуальной элиты, образования и науки.

То есть у нас наука проходит стадию десуверенизации, по сути дела. Смотрите, мы видим не просто западничество. Мы имеем дело с половинным, обрезанным западничеством. Все международные отношения — чисто западные дисциплины — и реализм, и либерализм. Когда нам предлагают взять западнический учебник, из него заведомо выпиливают половину, просто вырезали и дали.

Это такая передача нам знаний через цензуру. То есть там есть такое, чего русские после восемнадцати лет не имеют права читать, потому что они неправильно истолкуют. Соответственно, эта закономерность очень любопытна.

Теперь мы стоим перед очень интересной перспективой. Хорошо. Путин еще надолго, если спина не разболится, вроде как пара сроков еще абсолютно гарантирована. Ну, казалось бы, сейчас можно было бы создать реалистскую модель. Либералы у нас есть. Все международники и есть либералы. Теперь надо сделать международников и реалистов. Я уже не говорю про всех остальных — хотя бы просто реалистов.