Oh, Boy! - Мари-Од Мюрай Страница 30

— Так вы считаете, что это единственно возможное решение? — спросила Лоранс.

Бенедикт, социальная сотрудница, сидела в кабинете судьи. Обе в очередной раз обсуждали дело детей Морлеван.

— Я считаю, что так будет лучше всего, — сказала Бенедикт. — Поскольку обе девочки уже живут у Жозианы.

Жозиана настаивала на том, чтобы ее официально назначили опекуншей девочек Морлеван. Ни она, ни социальная сотрудница словно и не принимали в расчет Симеона, как будто смерть уже вынесла его за скобки.

— Это не совсем справедливо, — заметила Лоранс.

— Что?

— Бартельми тоже просится в опекуны детей Морлеван. У него больше на это прав, чем у его сводной сестры. И по отношению к брату он ведет себя, по словам профессора Мойвуазена, просто образцово.

Это было довольно неожиданно, но тем не менее было так.

— Д-да, разумеется, — протянула Бенедикт без особого убеждения. — Но речь-то сейчас о девочках, а образ жизни Бартельми…

Лоранс не поняла или сделала вид, что не поняла.

— Барт, конечно, не очень надежно обеспечен. Но сейчас он нашел работу в каком-то кафе. На полставки.

— Я не то имела в виду, — возразила Бенедикт.

Обе женщины до сих пор остерегались касаться основной проблемы Бартельми. Не из стыдливости, а из осторожности: ни одна из них не имела понятия, что думает на этот счет другая.

— Вы, возможно, заметили, что г-н Морлеван, э-э… гомосексуалист? — решилась Бенедикт.

— Возможно, заметила…

Обе прыснули, как девчонки.

— Конечно, теперь, когда есть PACS, — продолжала Бенедикт, демонстрируя широту взглядов, — все идет к тому, что гомосексуальные пары будут уравнены в правах со всеми остальными… Но Барт, то есть г-н Морлеван, кажется, не отличается постоянством. В этом-то и проблема. Судя по рассказам девочек, то у него мормон, то какой-то китаец…

— Разумеется, обстановка не совсем…

Лоранс не стала договаривать. Ей очень не хотелось выносить приговор. Однако она должна была действовать в интересах детей. А полноценную семью они могли обрести только у Жозианы и ее мужа.

— Ну хорошо, — сказала она. — Я постараюсь убедить Бартельми уступить опеку над девочками Жозиане. Насчет Симеона подождем решать.

Но главная заинтересованная сторона тоже имела свое мнение. У Морганы и Венеции было два брата, и девочки просились к ним по пять раз на дню. Чтобы они отстали, Жозиана пообещала, что в следующую среду отведет их к Барту. В восемь утра, перед работой, проводит их до подъезда и там же, у подъезда, заберет в семь вечера, избежав таким образом встречи с братом. До самого вторника Жозиана надеялась, что девочки забудут или передумают. Но во вторник вечером Моргана спросила:

— Так ты договорилась с Бартом?

— Как раз собираюсь, — ответила женщина, подавляя раздражение. — Но завтра можно было бы сходить в зоопарк, не хотите? Что вам там делать, у Барта? Слоняться по квартире и до одурения играть в компьютерные игры?

Моргана молчала с непроницаемым лицом.

— Барт не умеет занимать детей, — настаивала Жозиана.

Венеция подняла носик от рисунка и спокойно ответила:

— Ничего, будем ласкаться.

Это уж совсем не пришлось по вкусу Жозиане. Тем не менее, после ужина она позвонила брату и в приказном порядке изложила ему намеченную программу.

— А? Но я могу с ними быть только до двух!

— А я не могу забрать их раньше семи. Я, представь себе, работаю!

Барт понял этот тонкий намек на собственную праздность и, так как сестра уже бросила трубку, сообщил своему телефону:

— Добрая девочка.

Барт по-прежнему проводил вторую половину дня в клинике и знал, что еще раз привести туда сестер ему не позволят. Оставалось только одно.

— Ку-ку, Эме!

— О, Барт!

Она расцеловала молодого человека в обе щеки. На ее лице еще не сошли синяки, последние следы пребывания мужа на этом свете.

— Как там детка? — спросил Барт, положив ладонь на живот соседки.

— Все хорошо. Я смотрела эхограмму — так красиво, вы бы видели!

— Подожду, пока детка пришлет мне персональное приглашение.

Барт взялся за воротничок Эме. Она улыбнулась, догадавшись:

— Вы хотите меня о чем-то попросить…

Барышни Морлеван в назначенный день и час были доставлены к подъезду. Они взбежали по лестнице со скромностью стада слонят, с грацией молодых кенгуру попрыгали, дотягиваясь до звонка, и кинулись к брату на шею с бурным восторгом разыгравшихся щенков.

— Салют, сладкая парочка! — Приветствовал их Бартельми.

Утро прошло мирно и именно так, как предполагала Жозиана. Девочки играли на компьютере и поглащали конфеты. Потом Барт выложил на ковер стопку комиксов для Морганы, а Венеция тем временем выгрузила из рюкзачка свои сокровища.

— Ну и какие ты нам убоища принесла? — осведомился Барт.

— Барби, Барби и Барби, — перечислила Венеция, показывая кукол. — И еще Кен. Будешь играть?

Барт уселся на пол рядом с сестренкой.

— Папа тоже со мной играл, — сказала девочка.

Барт промычал что-то вроде «м-гм».

— Мой папа — то же самое, что твой папа, да?

— Ага, — подтвердил Барт без особого энтузиазма.

— Поэтому мы с тобой похожи.

Барт подумал, что Венеция имеет в виду их голубые глаза — бесспорное наследство Жоржа Морлевана. Но Венеция приподняла свои золотые локоны:

— Смотри, я тоже педик, как ты.

Барт подскочил.

— Что-о?

— Не видишь, что ли? У меня тоже сережки.

— Oh, boy!

А он-то испугался. Он покатился со смеху, повторяя: «Супер! Супер!». Догадавшись, что брат смеется над ней, Венеция стала передразнивать его и колотить куклой. Барт картинно рухнул, изображая жертву ее мощных ударов. Венеция навалилась на него и принялась щекотать. Моргана кинулась ей на подмогу.

— Я его держу! — кричала она. — Щекочи его, щекочи!

— Спасите! Помогите! Эме! — кричал Барт, задыхаясь от смеха.

Он поймал Моргану за ногу и повалил на Венецию. Трое Морлеванов образовали кучу-малу, сотрясаемую общим смехом.

— Вот бы Симеон был тут, — сказала Венеция.

Моргана посмотрела на брата с тревожным вопросом в глазах.

— Не сейчас, — тихо сказал ей Бартельми.