И в море водятся крокодилы - Фабио Джеда Страница 30

И вдруг.

Вдруг словно от порыва ветра открылась одна из дверей (всего там было четыре белые двери) и из нее выскользнула женщина. Голая. Абсолютно. Я вытаращил глаза, потом опустил их, я хотел их вынуть и положить в карман, а еще потушить пылавшие щеки, но ее появление настолько застало меня врасплох, что любое действие, любой взгляд и любой вздох показались бы крайне неуместными. Я буквально окаменел. Обнаженная девушка прошла передо мной, совсем рядом, думаю, она украдкой взглянула на меня с улыбкой. Затем она вошла в другую дверь и исчезла. Один из мужчин встал и последовал за ней. Но сразу же появилась еще одна. Голая. И эта тоже. Неожиданно их там оказался целый десяток сразу, они входили и выходили. Пока наконец…

— Пока что, Энайат?

Пока я не встал и не убежал. Я скатился по лестнице, перепрыгивая через шесть ступенек разом, и вылетел из двери подъезда на улицу с такой скоростью, что чуть было не угодил под колеса машины — я услышал звук клаксона и окрики на греческом — и в этот момент заметил остальных ребят, и Джамаля в том числе, на другой стороне дороги. Они хохотали. Держась руками за животы. От хохота они еле держались на ногах. Клянусь, это был первый и последний раз, когда я оказался в борделе.

Я остался в Афинах до середины сентября. Однажды я попрощался с Джамалем и сел на поезд, идущий в Коринф. Ходили слухи, что в Патрах лютует полиция, что несколько ребят вернулись назад с переломанными руками-ногами, и что хуже, несмотря на то, что дорога в Италию намного короче, приходилось добираться туда ужасными способами, в грязи и в компании мышей. Я боюсь мышей. А в Коринфе вроде было спокойно, или так казалось. Я нашел греческого перевозчика, который прятал людей в грузовиках. С грузовиками всегда есть риск оказаться неведомо где. Ты, например, хочешь поехать в Италию, а оказываешься в Германии, или если тебе очень сильно не повезет, тебя могут вернуть обратно в Турцию. Перевозчик запросил у меня четыреста пятьдесят евро, но деньги я ему оставил в Афинах у Джамаля.

— Я не хочу давать тебе их сейчас, — сказал я. — Когда я прибуду в Европу, я позвоню моему другу, и он тебе их привезет. Либо так, либо никак.

— Ладно, — ответил он.

В Коринфе на территории порта нужно было спрятаться между колесами грузовика или в прицепе среди груза. Следующие несколько недель я прятался много раз, иногда в очень опасных местах, но инспекторы меня всегда находили. Инспекторы в Коринфе очень хитрые, они знают, что как делается. Они приходят с фонариками и сами пробираются между коробками и мешками или забираются под прицепы, чтобы проверить каждый уголок, каждое труднодоступное место, им ведь за это платят, и многие из них на самом деле считают зарплату до последнего цента. Если они тебя находят, они тебя не арестовывают, нет, просто вытаскивают за шиворот и прогоняют. Правда, несколько раз для проверки они использовали собак.

В общем, через какое-то время мне надоели эти перевозчики, которые ничего не могли организовать, и я решил сделать все сам. А деньги пусть полежат пока у Джамаля.

Я перебрался на пляж (на пляже хорошо спится и можно принять душ). Присоединился к группе афганцев, которые тоже мечтали уехать, и в какой-то момент это превратилось в игру. Мы все время ходили в порт, по трое-четверо, и пытались залезть в грузовик. Иногда в хорошую погоду и когда у нас было настроение, мы совершали по десять-одиннадцать попыток: я имею в виду за один день. Однажды у меня получилось, но фура — как я говорил, такое может произойти, — вместо того чтобы погрузиться на паром, уехала из порта. Неизвестно куда. Я принялся стучать по стенкам кузова внутри прицепа, и когда мы были уже минутах в двадцати или тридцати от города, шофер, видимо, услышал мой стук. Он остановился, вышел из кабины и открыл кузов. Английским ключом. Тут он увидел, какой я маленький, и (думаю как раз поэтому) не стал меня бить. Он обругал меня для острастки и просто прогнал.

Однажды вечером, когда над морем горел прекрасный закат, я сказал своим товарищам на пляже:

— Пойду попробую.

При въезде в порт стояло три контейнера, один на другом, как трехэтажное здание. Я вскарабкался на верхний и попытался съежиться и просочиться в какое-нибудь отверстие. Внезапно кран-погрузчик подхватил это сооружение. Я задержал дыхание. Сооружение оказалось на борту судна. Через час закрылись створки грузового отсека. Я был на седьмом небе от счастья, клянусь. Буквально скакал от радости. Мне хотелось кричать, но все же не стоило этого делать. А потом, там было темно, и я даже не знал, куда еду, а еще у меня не было ни еды, ни воды, так что я сразу успокоился и решил: прежде чем говорить, что у тебя все получилось, нужно довести дело до конца.

Три дня я пробыл взаперти в трюме корабля. Вокруг что-то грохотало, ревело, клокотало. Потом судно остановилось. Я услышал звук спускаемого якоря — этот звук ты узнаешь сразу. И тут я спросил себя: «Где я?»