Прогулки по Риму - Ирина Степановская Страница 30

За время моей поездки во Флоренцию в группе назрел скандал. Тот самый толстяк, путешествующий в компании многочисленных родственниц, прознал, что в августовские дни все, кто не уезжает из Рима в отпуск, загорают на пляжах в Остии, и определил по путеводителю, что туда не так далеко ехать. Подготовленная соответствующим образом группа встретила утром Лару деловым предложением:

— Не хотим ехать на запланированную экскурсию, требуем изменить маршрут и поехать купаться. По дороге предлагаем осмотреть местные достопримечательности.

Лара представила разбредшихся по прибрежной полосе пятьдесят шесть человек и сразу сжала руку в кулак.

— Об этом не может быть и речи!

— Но почему? — заорали туристы. — У нас демократия! Мы провели общее собрание и голосованием решили, что те, кто не хочет ехать, могут идти по своим делам, а те, кто хочет, арендуют у Петро автобус и под вашим руководством поедут купаться в Остию. Вы ведь знаете, как туда ехать?

— Не знаю! — отрезала Лара.

— Ну, Петро знает!

Петро, с любопытством наблюдавший за происходящим из автобуса, услышал свое имя и взволновался. Это был приятный человек лет пятидесяти. Каждое утро, когда я здоровалась с ним, у меня возникало впечатление, что он рад приветствовать лично меня, как, впрочем, и каждого из нашей группы. Что не мешало, кстати, и ему не забывать о своем маленьком бизнесе — напитки туристам из автобусного холодильника он продавал в три раза дороже, чем они стоили в супермаркете в Термини.

— В этом и заключается свобода, — поясняла мне Лара. — Никто же не заставляет покупать у него персиковый чай. Сходи сама вечером в супермаркет, купи там себе воды по дешевке. А уж если поленилась, не жалей денег за сервис!

Но кое-кто из нашей группы все равно обзывал Петро маленьким спекулянтом.

В этот раз Лара подошла к нему и что-то сказала приказным тоном. Петро тут же кивнул, сел в автобус на свое место и закрыл двери. Лара вернулась к нам и не терпящим возражения тоном объявила:

— Сейчас, согласно нашей программе, мы едем осматривать самую древнюю христианскую церковь в Риме, бывшую до постройки собора Святого Петра резиденцией пап. Она называется Сан-Джованни-ин-Латерано.

— Не хотим больше осматривать церкви! Надоело! Хотим купаться! — раздались в ответ протестующие голоса.

— Лестницу к подножию этой церкви привезла сама святая Елена! — надрывалась Лара. — А деревянные ступени вырезаны из дворца Понтия Пилата! Вы сами сможете по ним подняться, как поднимался Христос!

Ничто не могло свернуть наших туристов. Когда хочется купаться, до лестницы ли святой Елены? О русский бунт, бессмысленный и беспощадный!

— Как бежать черт знает куда за пирожными, — голосила жена толстяка, — так плевать на достопримечательности! (По моим наблюдениям, именно она слопала больше всех миндального печенья.) — А как группа хочет поехать купаться, так трудно пальцем пошевелить?!

— Мы не имеем права самовольно менять маршрут и программу! — Лара пыталась сохранять спокойствие.

— Но вы же ездили в Помпеи с одной нашей дамой? — Я заметила, что эстетка Лиза ревниво поглядывала на мой браслет.

— В программе был запланирован свободный день, и я приглашала всех желающих. Вот если бы вы захотели поехать в Остию, тогда…

— А у нас тогда были раки по три рубля! — попытался сострить мужчина в очках. Его спутница звонко чмокнула возлюбленного в щеку.

— Но сегодня мы едем к Сан-Джованни-ин-Латерано! — не сдавалась Лара.

— Но подумайте сами, — решил действовать другим путем организатор всего этого предприятия толстяк. — Какой это может быть для вас бизнес! Если мы скинемся на автобус, то можем скинуться и на экскурсовода!

— Это во сколько же нам выльется вся поездка? — вдруг недовольно спросили две девушки, соседки Татьяны Николаевны.

Лара мгновенно нашлась:

— Довольно дорого, к вашему сведению. Мало скинуться на автобус и на переводчика. Остия не дикий пляж. Надо оплатить несколько часов стоянки, раздевалки на самом пляже, потом обед… Вы ведь не хотите остаться голодными? Ужин мы тоже пропустим — если на дороге будет пробка, на эти несколько десятков километров уйдет много времени…

Туристы приуныли, потом почесали в затылках, уселись в красный автобус и отправились осматривать лестницу святой Елены. Петро пожал Ларе руку и уехал по своим делам. Мне рассказали об этом происшествии соседи по столу.

— А почему вы не захотели прокатить нашу группу в Остию? — спросила я Лару. — Ведь это действительно был бы неплохой бизнес для вас и для Петро?

— Это типичное свойство русских — менять маршруты, подчиняясь минутному порыву, — ответила Лара без колебаний. — При чем тут бизнес? А если бы кто-нибудь там напился и утонул?

— Вы хотите сказать, что могли бы тогда потерять работу?

— Ну, и работу тоже, — заметила Лара, затягиваясь сигаретой через свой красивый мундштук. — Но главное не это. Ведь я была бы виновата, что не смогла удержать вверенных мне людей. И к родному очагу не вернулся бы какой-нибудь человек! — Мне было странно ее слушать, в то же время я верила, что она говорит совершенно искренне. — Конечно, и компании, возможно, пришлось бы судиться с родственниками из-за страховки…

— Но ведь это же дело каждого! — возразила я. — Если рассматривать этот случай с точки зрения истинной свободы, каждый человек может ехать куда захочет…

— Каждый отдельный человек может, — согласилась Лара. — Но вся группа — нет.

— Почему?

— Потому что в группе за каждого отвечаю я! — сказала она.

— А если бы они все-таки поехали? — предположила я.

— Вот потому, что они не поехали, меня и ценит руководство «Италия-Элефант», — с гордостью сказала Лара и добавила: — У нас всегда было странное понимание свободы: хлебом не корми — разреши орать, что придет в голову, и подбивать людей на всякие гадости — от революций до перестройки.

Я была с ней не согласна.

— Но как же демократия…

— Выйди в лес и кричи! — сухо заметила она.

Я вспомнила залитую солнцем Флоренцию, с ее монастырями и музеями, с массой веселых отдыхающих людей, музыку, звучащую под сводами лоджии Вазари, и то место на площади Синьории, где почти пятьсот лет назад сожгли Савонаролу. Я поняла, что проиграла наш спор с Ларой.