Шарлотт-стрит - Дэнни Уоллес Страница 30

— Я хочу сказать, может быть, тебе послышалось, или…

— Слушай, — попытался уладить проблему я, — серьезно, ничего не случилось. Мы идем домой и…

— Дом — это где?

— Мы остановились в пансионе…

— Нет, дом — это где?

— В Лондоне, — ответил Дэв.

Неправильный ответ.

— Рядом с Лондоном, — попробовал я исправить ситуацию, — не так уж и рядом, если говорить совсем уж откровенно.

Господи, почему это случилось? И почему в Уитби?

— Где твой приятель? — спросил кто-то.

— Он… — Я обернулся. — Не знаю.

Верзила подошел ко мне совсем близко. Я чувствовал его дыхание. Сидр определенно; может быть, заполированный виски. И табак.

Но проблему представлял другой — жилистый парень рядом с главным, улыбавшийся и раскачивавшийся на каблуках. Ему явно не терпелось поскорее начать драку. Может, это и есть Пол? Выглядел он точно как Пол. В любой компании есть такой — слишком мелкий и мало что представляющий собой в драке, но до краев наполненный злобой. Как маленькая злобная шавка. Такие особенно опасны, потому что они сделают все, что угодно, для своих покровителей. Да еще и получат от этого удовольствие.

— Слушай, — попробовал я еще раз, — все в порядке.

Но они явно были другого мнения. Они были уверены, что все далеко не в порядке, в чем бы ни была причина этого. Я вспомнил, как во втором классе мистер Уотерхаус объяснял нам, что лучшее, что можно сделать в драке, — это свернуться клубком, но как сказать об этом Дэву, и что будет потом, когда мы превратимся в два маленьких клубка из Лондона, и что, если…

Бум.

Откуда-то справа послышался громкий, вибрирующий звук. Я застыл на месте, Дэв вздрогнул, а звук повторился. Парни инстинктивно прикрыли головы руками, повернулись и увидели…

Это Мэтт подобрал что-то — кусок трубы, какую-то железяку. И сейчас с ее помощью он разбивал на куски телефонную будку. Разбивал. Ее. На куски.

Он натянул капюшон на голову и, не глядя по сторонам, продолжал бить. Осколки стекла разлетались во все стороны, и снова и снова раздавался этот страшный звук, похожий на крик боли.

— Твою мать, — досадливо морщась, проговорил парень, похожий на собачонку, и отступил.

Мы остались на месте, но не потому, что такие уж смельчаки, а просто нам было так же страшно, как и ему.

Тут Мэтт бросил железяку на землю и, тяжело дыша, направился к нам. Это возымело свое действие на парней — они убрались.

И самое странное: Мэтт остановился, достал одноразовый фотоаппарат и сделал снимок спин этих ребят. Мы с Дэвом держались поодаль, не будучи уверенными, что он сейчас не разобьет нашими головами окно или не захочет сделать снимок того, как мы убегаем от него. Что мне было делать? Вспомнить свои учительские дни и крикнуть: «Мэттью Фаулер, прекрати это немедленно!»? Мы одни, в чужом городе, среди ночи, и парень, в школе едва не выбивший глаз другому ученику, только что разбил телефонную будку, дабы отвести от нас угрозу.

Я напрягся, когда он подошел ближе, и приготовился ко всему, что может случиться. Но он лишь откинул капюшон, хлопнул в ладоши и спросил:

— Все в порядке?

— Это было круто! — воскликнул Дэв.

Нас распирало от адреналина, и мы чувствовали себя живыми, как никогда. Фонари выхватывали нас из темноты, по мере того как мы шли. Это было как в «Большом угоне автомобилей».

— Ты спас наши задницы, — произнес я чуть более легким тоном, чем следовало.

— Я напугал их. Только показал оскал.

— Да нет, я имею в виду тот автомат. Без тебя бы мы не выиграли.

Я положил руки им обоим на плечи и слегка, по-мужски приобнял их. Тут послышался звук полицейской сирены, и мы бросились бежать.

Нам пришлось провести ночь в «ниссане-черри» у дверей нашего тридцатифунтового пансиона. Дэв умудрился потерять где-то ключ, а дама в розовом спортивном костюме, по всей видимости, очень строго соблюдала обычай закрываться в десять.

— Отвратительно, — прокомментировал ситуацию Дэв. — Как можно вот так выбросить семью на улицу.

Не важно. На самом деле так даже лучше. Мы смеялись, травили байки. И хотя за последние дни мы уже достаточно сдружились, эта ночь, проведенная в «ниссане-черри», особенно сблизила нас.

Мы хихикали, как девчонки, и тут я вспомнил о том, как здесь оказался. Что меня сюда привело? Разрыв? Ее помолвка? Ее беременность? Да…

Хотя нет.

На самом деле нет.

С учетом того, куда мы приехали, то есть почему мы оказались именно здесь, и что задумал Дэв…

Но если честно, то за эту поездку следовало благодарить девушку.

Может быть, я был прав, когда сказал, что мне надо начать принимать решения самому.

— Валим отсюда, — объявил я на рассвете, заметив, что Дэв проснулся.

Вдалеке виднелось аббатство Святой Хильды — его источенные ветром и дождем камни казались золотыми в лучах восходящего солнца.

— Хочу есть, — зевнул он.

Естественно, я не обратил внимания на его безответственный выпад.

Мы — с похмелья, лохматые и с затекшими мышцами — вышли из бара «Литл шеф», что на окраине Уорксопа, и погрузились в машину. Мэтт был, как никогда, молчалив и спокоен этим утром. Дэв предположил, что это следствие похмелья. Я счел за лучшее с ним согласиться.

К тому времени, когда я дожевал свою, да будет вам известно, малосъедобную сосиску, мы как раз выехали на шоссе.

— Прекрасная поездка! — воскликнул Дэв. — Драки! Азартные игры! Женщины! Чем не Вегас?!

— Нам едва не пробили головы, мы выиграли фунт стерлингов, а женщины не обращали на нас ни малейшего внимания. Это не Вегас, это Уитби.

Дэв рассмеялся, Мэтт промолчал.

Меня волновало, все ли с ним в порядке. Он явно был погружен в мысли о чем-то своем. На коленях у него лежали снимки. Пока мы ходили за кофе и сандвичами, он залез в бардачок.

— Мэтт?

Он поднял глаза и показал нам один из снимков.