Новая инквизиция. Кто мешает русскому прорыву? - Максим Калашников Страница 30

Такой стиль ведения дискуссий – рассуждать о той области, в которой не работаешь, игнорировать и подтасовывать факты, добавлять свои фантазии в сопровождении оскорблений – вообще присущ Александрову. Но это неуважение не только к оппоненту, но и к читателю – зачем держать читателя за дурака? Ведь сейчас можно, в конце концов, просто обратиться к первоисточнику – в отличие от 1991 года теперь есть Интернет, информация находится «на кончиках пальцев»…

Словом, наши официальные академики, столкнувшись с удивительным и непознанным, решили его затоптать и оболгать, а не исследовать. Знакомая история! Вспомним, как тот же Александров отказывался признавать факт получения дополнительного тепла в вихревых теплогенераторах фирмы Константина Урпина. Но зато новые инквизиторы упорно пытаются смешать новые достижения в физике со знахарством, откровенным оккультизмом и прочее чертовщиной.

Почему так поступают (или поступали – коль речь идет о ныне мертвых) кругляковых, гинзбургах или александровых? Изложу свои выводы. К концу СССР обозначился кризис академической науки: при значительных затратах на нее она уже не давала прорывных результатов. Бесконечное дробление знания и узкая специализация научных работников стали источником бесплодия. Сказалась и долгая порочная практика: просто повторять то, что делают на Западе, а иногда – и пользоваться плодами научно-технического шпионажа. И у академиков появился страх: а вдруг появится некто, кто что-то создаст этакое необычное и деньги у нас отберут? Сами-то они, в душе своей, сознают тот тупик, в который зашли.

А тут еще и СССР погиб, и денег стало мало. Страх за свой кусок бюджетного пирога стал еще сильнее. Что пришло на ум? Да уничтожить возможных конкурентов всеми доступными способами! И первой мишенью сделали «торсионщиков». Как одно из самых опасных для старцев направлений. Ну, а потом последовали расправы с другими: и с Виктором Петриком, и с исследователем феномена Нины Кулагиной, Дульневым, и с создателями вихревых генераторов. Передам слово Владиславу Жигалову.

«Чем же насолили Александрову все эти люди? Среди множества необъясненных экспериментальных фактов существуют такие, для объяснения которых необходимо спускаться очень глубоко, к основам фундаментальных теорий. Для начала надо признать реальность явлений, против которых Александров выступает уже пару десятков лет. Более того, некоторые факты, против которых борется Александров, требуют пересмотреть основы современной „метафизики“ – текущей парадигмы. И Дульнев, и Акимов, и производители вихревых генераторов являются опасными свидетелями, а иногда и активными проводниками новых знаний. Их надо устранить – не физически, так морально. Слава богу, Александров, не работая в данных областях, не знает фамилий всех исследователей и бьет довольно случайно и бездарно, по наиболее выпирающим публичным мишеням, которые в большинстве случаев умеют держать удар. Но есть и более профессиональные бойцы.

„Главинквизитор“ Александров действует чрезвычайно грубо, и поймать его на невежестве и совершенно детских по наивности методах дезинформирования труда вообще не составляет. Но этот высокооплачиваемый вид деятельности, который имеет много названий и не меньше масштабных для нашей страны последствий, имеет и более ярких представителей. Я покажу сейчас примеры высшего пилотажа, которого Александрову никогда не достичь.

Сложно сказать, кто является конечным заказчиком деятельности Э. П. Круглякова, но могу сказать определенно: выбор, сделанный в 1997 году, когда Кругляков был избран в академики, оказался крайне неудачным. Сразу после избрания академик Кругляков, до того не замеченный ни в защите науки от шарлатанов, ни вообще в публичных дискуссиях в прессе, вдруг ринулся в бой. Место боя было обозначено совершенно четко – „Российская газета“, повод был примерно тот же, что и у Александрова в 1991 году: в этой государственной газете стали публиковать статьи, где описывались результаты исследований под руководством все того же Акимова, причем статьи не со знаком „минус“, а со знаком „плюс“.

Академик Кругляков стал писать в редакцию письма, где называл Акимова нехорошими словами, редакция не соглашалась публиковать их, прося смягчить формулировки, тот писал новые письма, требуя через Миннауки их опубликовать в обход редакции, и в конце концов он устроил в 1998 году публичный скандал, завершившийся образованием Комиссии по борьбе с лженаукой по распоряжению президента РАН Ю. С. Осипова.

Давайте разберем один конкретный пример. Посмотрим, какие были аргументы у Круглякова, чтобы называть Акимова аферистом. Как писал заведующий отделом науки „РГ“ журналист Валентинов, на ближайший космический аппарат типа „Марс“ будет поставлен торсионный генератор, чтобы в прямом эксперименте выяснить скорость распространения торсионного сигнала до Земли. Эти утверждения со слов Акимова были напечатаны в „Российской газете“ летом 1996 года. Кругляков летом 1997 года приводит контрдовод: по словам руководителя марсианской программы, экспериментов с торсионным генератором в ближайшей перспективе не запланировано. Но вот одна маленькая деталь: аппарат „Марс-96“, который летом 1996 года был ближайшим готовящимся к старту, осенью того же года из-за аварии после запуска так и не вышел на орбиту и упал сразу после старта из-за неотделившейся ступени. И что бы в 1997 году ни спрашивал Кругляков у руководителя марсианской программы, понятно, что делать на основании ответа про отсутствие „торсионных“ планов вывод о том, что в 1996 году Акимов врал, нельзя – это азы логики. И, кстати, это тот же знакомый нам прием – незаметная перемена очередности событий. Тонкая работа? Филигранно тонкая. Но это лишь самое начало, это лишь 1997 год.

Далее идет несколько десятков статей Круглякова, где на все лады повторяется история про мифические 500 млн. руб, про торсионное оружие и т. д. Помимо цитирования клеветы авторства Александрова, приемы такой „борьбы с лженаукой“ были одни и те же: легкая правка фраз, иногда с заменой всего одного слова, шельмование одних уязвимых результатов и умалчивание других, к которым сложно придраться.

Но борьба шла не только на торсионном фронте. Многие интересные области исследований были освещены в статьях и бюллетенях комиссии Круглякова – это и структурированная вода, и нейрофизиология, и холодный ядерный синтез. Один из „обвиняемых“, профессор Леонид Уруцкоев, охарактеризовал одну статью как „состоящую из правды, полуправды и откровенной неправды“. (Леонид Уруцкоев со своей группой в Курчатовском институте наткнулся на эффект выделения дополнительной энергии при электрических разрядах в обычной воде, причем фиксировал результаты своих опытов строго научно, с применением рапид-киносъемки. – М. К.)

Члены Координационного Совета при вице-президенте РАН по проблеме „Холодный ядерный синтез“ так говорят о другой статье Круглякова: „Содержатся недопустимые, некорректные выпады по отношению к данному научному направлению“. Академик Н. П. Бехтерева пишет: „Академик Кругляков умело редактирует историю, и она становится просто „страшилкой“. Здесь присутствуют и передергивание, и прямая ложь“.

Кругляков и другие члены комиссии публиковали свои статьи не только в газетах. Пара „критических“ статей была опубликована в „Успехах физических наук“: академиков Круглякова и Рубакова. Эти статьи по стилю очень сильно отличаются от принятых в научной печати. Они представляют собой откровенные „наезды“ на другихученых, и написаны людьми, не работающими в критикуемых областях: Кругляков ничего не смыслит в проблеме холодного ядерного синтеза, а Рубаков – в теориях гравитации с кручением. То есть, сточки зрения науки, эти статьи не представляют никакой ценности, и демонстрируют только возможность широкого использования административного ресурса: академик Гинзбург, „крестный отец“ комиссии Круглякова, на протяжении долгих лет был главным редактором УФН, и в этот период были запрещены к публикации обзоры, посвященные холодному ядерному синтезу (они публиковались до редакторства Гинзбурга), и не проходили редакторского барьера обзоры, посвященные торсионным полям, даже при положительном решении рецензентов.