Горбатая гора - Энни Прул Страница 30

Аспирин, припарки, вода, другие средства — ничто не помогало. Аладдин пылал жаром.

— Какой завтра день? — спросил он, падая раскалывающейся от боли головой на подушку.

— Пятница.

— Принеси мой календарь.

Изучив календарь, он послал за Отталиной.

— Она на улице, кормит скотину, — сказала Ванета. — Все так замерзло, что они не могут добраться до травы.

— Черт побери, — прошипел он. — Когда она вернется, пришли ее сюда.

Его рвало от кашля.

Снег падал на Отталину, сидевшую в кабине большого отцовского гидравлического трактора. Снег валил и валил и, похоже, мог идти вплоть до июня месяца. В полдень она вернулась домой голодная, мечтая поесть макарон с сыром. Трактор она оставила рядом с домом.

— Тебя звал отец, — сообщила Ванета, готовившая говядину.

Отталина ухватила с тарелки кусочек мяса и проскользнула в комнату родителей. Она принадлежала к тому типу людей, которые не выносят больных и не знают, куда бросить взгляд — лишь бы не на покрасневшие глаза и искаженное лицо.

— Послушай, — сказал Аладдин. — Завтра первая пятница месяца. В восемь должен приехать Амендингер. Если мне не станет лучше, — он снова закашлялся, — решать дела пойдешь ты. Все ему покажешь, а он прикинет и предложит цену.

Амендингер, скупщик скота, был мрачным человеком с глубоко посаженными глазами и черными усами, концы которых свисали до подбородка. Он носил черную рубашку и черную шляпу, быстро принимал решения и четко контролировал ситуацию. Он был лишен чувства юмора, и фермеры за глаза проклинали его.

— Папа, — сказала Отталина. — Я боюсь этого человека. Он на мне хорошо заработает. Он предложит низкую цену, а я побоюсь торговаться. Почему не мама? Ее вряд ли попытаются обмануть.

— Потому что ты разбираешься в скотине, а мать — нет. Если бы здесь был Тайлер, было бы другое дело, но его нет. Ты — моя маленькая ковбойка. Тебе не надо ничего говорить. Просто покажи ему скот, выслушай предложение и скажи, что мы с ним свяжемся.

Аладдин знал, что Амендингер решает все на месте и что с ним нельзя «связаться».

— Я придумал кое-что получше — я собираюсь купить самолет. Фургон меня не устраивает.

— Я могу привести Амендингера сюда, папа.

— Никто, кроме членов семьи, не увидит меня валяющимся на кровати, — закашлялся он.

Отталина провела ужасную ночь, но наутро проснулась в нормальном настроении. Снегопад стал потише, подул теплый ветерок. Наверху хрипел и задыхался Аладдин.

— Он плохо выглядит, — сказала Ванета.

В восемь часов скупщик скота не приехал. Отталина успела съесть два овсяных печенья, кусочек ветчины и выпить стакан молока. Уже перевалило за девять, когда фургон скупщика въехал во двор. Черная шляпа Амендингера упала, когда он потянулся за бумагами. Он вышел из машины, держа в руке папку и уже прикидывая что-то на калькуляторе. Отталина двинулась ему навстречу.

Но оказалось, что приехал не сам скупщик — приехал его сын, Флайбай Амендингер, — крупный, с большим носом и ямочкой на мелком подбородке — тихий, как поздняя ночь.

— Мистер Тоухей дома? — осведомился он, глядя на свои ботинки.

— Я покажу вам скот, — сказала Отталина. — У отца грипп. Или что-то похожее. Мы думали, что вы придете в восемь. То есть не вы, а ваш отец.

— Я пропустил поворот, заблудился. А отец уехал в Хойт. — Парень достал из кармана газету и показал девушке написанное там «Амендингер и сын, скупщики». — Я работал с отцом почти девять лет, так что, думаю, я знаю, что делать.

— Я не имела в виду, что не знаете, — сказала Отталина. — Я рада, что приехали вы. Усы вашего отца пугают меня.

— Я тоже ужасно боялся, когда был маленьким, — молодой человек посмотрел на загоны, дом, свадебную пшеницу, голубой навес.

— Ну, — сказала она, — пойдемте?

— Пшеницу надо сжать, — задумчиво сказал он.

Она вела машину, а молодой человек смотрел на далекий горизонт, видневшийся за загоном. Они проехали мимо пастбища, и пыль в кабине фургона постепенно превращалась в искрящийся туман, словно слыша их тайные мысли, которые в любой момент могли перетечь в слова. Флайбай открыл ворота. Отталина поблагодарила его и принялась демонстрировать богатство своего ранчо. Он считал, делал заметки и в итоге предложил неплохую цену.

— Вы умная девушка, — сказал он. — И, черт побери, красивая. Хотите пива?

Все утро они пили пиво из бутылок, а Флайбай, жестикулируя, рассказывал об одинокой жизни сына скупщика скота. Он уехал, когда перевалило за полдень.

Отталина рассказала Аладдину обо всем, стоя в дверном проеме. Он все еще мучился от жара, попивал чай, кивал и наконец сказал, что все в порядке. Ему не требовался калькулятор, чтобы подсчитать деньги. Все было в порядке, и это хорошо.

В ту ночь старый Рэд проснулся от какого-то странного свиста. Сердце его заколотилось, он поднялся и подошел к окну. Тусклый лунный свет пробивался сквозь облака и отражался от лезвия косы. Однако это была не Смерть, пришедшая за ним, а человек в черной шляпе, который косил свадебную пшеницу Ванеты и останавливался в конце каждого ряда, чтобы глотнуть из бутылки. Рэд увидел свою внучку Отталину, прислонившуюся к голубому навесу. Она бросала в небо какие-то металлические штучки, — когда одна падала, она бросала следующую.

«Я был ковбоем, — думал старик. — Я работал с ранних лет. Занимался коровами и овцами. Я все еще живу, и мой цикл еще не закончился».

Тайлер и Шан были далеко, в поисках лучшего. Но тут была Отталина и ее заготовщик сена. Он не собирался тратить свое драгоценное время на ерунду.

В сентябре состоялась свадьба и огромный пикник у Амендингеров. Всё вокруг украсили голубыми и розовыми лентами, во дворе расставили столы, ломившиеся от снеди. Тут было и свиное барбекю, и жареная говядина, и креветки в любимом соусе Тайлера, и сладкая кукуруза, а также дыни, соленья, пироги, печенья и многое другое. И, конечно же, трехэтажный свадебный пирог, украшенный крошечными фигурками быка и коровы. День был теплым и ясным, на горизонте виднелся Рэд-Уолл. Ванета плакала, но не из-за свадьбы дочери, а из-за пшеницы. Тайлер осмотрел ранчо и остался недоволен — зачем оно вообще ему нужно? Сидя на лошади, он говорил с кем-то далеким по мобильному телефону. Ванета сообщила Шан, что собирается как-нибудь наведаться в Лас-Вегас.

— Мне нечего сказать по этому поводу, — сказал Аладдин.

Отталина заметила на своем платье из искусственного шелка пятнышко от барбекю. Она переоделась в брючный костюм цвета аквамарин и уехала вместе с Флайбаем Амендингером на четырехдневный медовый месяц в мотели Небраски.

Там, где когда-то росла пшеница, теперь выстроились в ряд собачьи будки. На дороге стояли два фургона. Старый Рэд, по-прежнему живший в кладовке, желал себе глухоты, слушая скрип кровати в комнате наверху. В остальном все оставалось без изменений.