Воющий мельник - Арто Паасилинна Страница 30

Лучший месяц лета упускает, пока за мной гоняется. Тяжело ему, бедняге, наверное, на друга охотиться, жалел Портимо Гунни.

С местом Хуттунен не ошибся — подстрелил несколько птиц, а по дороге домой наловил в реке несколько килограммов рыбы и набрал коробок черники.

Прекрасная жизнь, только одиноко. В лес ходить не надо — птицы тут же висят на деревьях, берестяные короба с соленой рыбой лежат в холоде на дне реки. Чтобы чем-то себя занять, Хуттунен отправился за почтой. Выписал ли Пииттисярви ему газету?

Хуттунен легко нашел почтовый ящик там, где и договорились, в лесу за станцией. Покружил вокруг, проверяя, нет ли засады. Но лес был такой тихий и пустой, что отшельник решился подойти ближе. На ящике стояло его имя.

Теплая радость разлилась по телу изгнанника: теперь у него была привязка к миру — серый грубо сколоченный скворечник на краю деревни. Пииттисярви сдержал слово.

Но пришла ли почта? Он боялся заглянуть внутрь. Если ящик окажется пуст, разочарование разобьет ему сердце.

Открыв ящик, отшельник удивился: две газеты и толстое письмо, на конверте женской рукой выписано его имя. Хуттунен узнал почерк — от председателя огородного кружка Розы Яблонен!

Отбежав от ящика на несколько сот метров, он укрылся в густом ельнике и распечатал письмо. Это было нежное любовное послание. Хуттунен читал и краснел от счастья. Голова кружилась, строчки расплывались, на глаза набегали слезы, руки дрожали, сердце стучало. Захотелось выть от радости и восторга.

К письму прилагалась маленькая брошюра с надписью: «Заочное отделение Института народного образования. Экономический факультет».

Роза Яблонен приложила брошюру к письму с просьбой к дорогому получателю «не выбрасывать брошюру, а ознакомиться с ней и взяться за учебу, потому что сейчас у Гуннара как раз есть время. Никогда нельзя сдаваться, надо, несмотря на все трудности, постоянно развиваться. Лишь так настоящий финн может достичь счастья и успеха, что принесет также пользу его родине».

Хуттунен побежал к лагерю, преодолев за полтора часа больше десяти километров, залег под навесом, снова и снова перечитывал письмо от председательши, пока не выучил его наизусть. Только потом стал листать газету.

В новостях говорилось о войне в Корее. Где-то далеко в Азии шла сложная война, которая за лето превратилась в позиционную. Хуттунен помнил, как зимой американцы, корейцы и китайцы попеременно побеждали. Сейчас фронт остановился на 38-й параллели, и Советский Союз вел переговоры о перемирии. В газете была фотография военного джипа, набитого офицерами, на заднем плане — артиллерия и высокие горы. Под фотографией было написано, что войска ООН постоянно патрулируют дороги во избежание засад. Но на крыле автомобиля почему-то развевался американский флаг. Хуттунен надеялся, что стороны договорятся. Если заключат мир, цена на дерево в Финляндии упадет, тогда богатые фермеры, такие как Сипонен и Гнусинен, не смогут больше наживаться на крови невинных корейцев.

Начали появляться новости об Олимпиаде. Похоже, она будет проходить следующим летом в Хельсинки. В свое время Хуттунен прыгал с осиновым шестом на 3,90 метра и даже думал участвовать в Олимпийских играх. Но потом началась Зимняя война и Олимпиаду пришлось отложить. Война закончилась, но Хуттунен не сможет участвовать — как только он высунется из леса, его повяжут.

В газете писали, что впервые в Олимпиаде примут участие советские спортсмены. Подумаешь. Ну да, у них, наверное, хорошие метатели молота, судя по тому, как далеко они метали ручные гранаты в битве за Свирь.

В марафоне, может, они и возьмут медали, но в велогонках финские солдаты их точно сделают. Если, конечно, будут велогонки.

Прочитав газеты, Хуттунен взялся за брошюру, в которой всячески расхваливалась польза заочного образования. «Энергичный способный предприниматель/ница может быстрее и с наименьшими затратами добиться хорошего положения, чем работники других сфер».

Хуттунен задумался: конечно, легче заниматься предпринимательством, чем корячиться на старой мельнице, а если заморозки, то вообще зерна не будет. На одном гонторезном станке придется жить. На пилораму денег все равно нет. А тут еще, говорят, появились электрические мельницы, на которых можно молоть зерно, не покупая лицензию на водопользование. В этом смысле смена профессии — дело хорошее. С другой стороны, где ему, в его положении изгоя вести дела, когда он даже на собственной мельнице показаться боится?

С третьей стороны, чтение — полезное времяпрепровождение, тут не поспоришь. В брошюре написано, что экзамены сдают в письменном виде: «У нас может учиться любой, окончивший школу, независимо от места жительства, возраста и наличия свободного времени. Он может жить где угодно, главное — чтобы туда регулярно приходила почта, и учиться тогда, когда хочет и время позволяет».

Казалось, этот курс был придуман специально для Хуттунена, он именно сейчас планировал свое будущее. Какая разница, где учиться — в лесу или на мельнице? Пииттисярви носит ему почту в лес, а учителям из института сообщать об этом не обязательно.

Хуттунен поужинал половиной тетерева с клюквой и завалился под еловый навес, положив ружье рядом. Перед сном он еще раз перечитал письмо председательши.

Может, жизнь моя и устроится, раз эта председательша мне такие страстные письма пишет, размышлял мельник полный надежд, засыпая от запаха еловой смолы.