Стремнина - Галина Шкавронская Страница 30

Марина отвлеклась от своих размышлений, и, вдохнув в восторге полной грудью волшебный воздух, счастливо произнесла:

— Берём! Домик, правда, крошечный, ну да есть какая-никакая крыша на случай дождя — и ладно. Жить нам тут в ближайшее время не «светит» из-за старичков наших, их не оставишь, но хоть есть, куда приехать шашлычка поесть да воздухом зарядиться. Берём, Жека? Мы с тобой ничего не соображаем в садово-огородном деле, но, где наша не пропадала, научимся!

Евгений Иванович, улыбаясь, кивал головой.

С тех пор утекло много воды. Давно уже нет родителей Жени и Марины. Евгений Иванович с присущей ему дотошностью и старанием овладел всеми необходимыми познаниями и превратился в заядлого энтузиаста-дачника. Правда, только по выходным. Во всех делах и начинаниях Марина всегда была его правой рукой и неутомимой помощницей, впрочем Евгений Иванович всегда старался освободить её от трудоёмких дел.

— Маришка, всё! Хватит стоять буквой «г»! Посиди, отдохни, я докончу твою работу. — Но когда видел, что жена не торопиться расслабиться, отдыхать, настаивал со строгими нотками в голосе:

— Заканчивай, говорю! Иди лучше чайник поставь. Скоро обед!

Дачу он буквально вылизал. И она благодарно платила ему обильными урожаями. Женя таскал на себе тяжёлые рюкзаки с яблоками и грушами, с ягодами и шикарными огромными помидорами, которые невозможно было даже сравнить с купленными на рынке. А потом они с Мариной закатывали всё это в банки, обеспечивая семью на зиму простым, незамысловатым провиантом, который всегда выручал, если внезапно являлись гости.

Вот и на этот раз, Евгений Иванович, Марина Михайловна с Яной и четырёхмесячной внучкой в девять часов утра ждали на автобусной остановке Костика с Машей и Лену, Янину подружку, с её парнем, с которым Лена познакомилась недавно. Этого парня Яна ещё ни разу не видела, хотя и была наслышана от подружки о её новом знакомом.

На дачу ходил маленький древний автобус, называемый в народе «коробочкой». Он должен был появиться примерно через полчаса. Минут через пять подошли Лена с её парнем. Познакомились.

— Виктор, — говорил он всем, пожимая руку и улыбаясь смущённо. «Не красавец паренёк, — подумала Марина, — белесый какой-то, и глаза цвета простокваши. Лена-то вон какая видная… Впрочем, он, может быть, человек хороший. Для мужика внешность — не главное. Наверное, и хорошо, что страшненький: есть слабая надежда, что изменять не будет. Если, конечно, у них всё сладится».

Лена схватила на руки Стеллочку, которая ей доверчиво улыбалась, и принялась ворковать с ребёнком. Виктор стоял рядом, безучастно разглядывая новые лица. Когда подошёл автобус, запыхавшись, подбежали Маша и Костя. Вся компания, забравшись в «коробочку», расселась по местам.

До дачи было минут сорок езды. Натужно ревя мотором, автобус пилил на второй скорости по серпантину змеящейся вверх узенькой асфальтированной дороги. Пассажиры любовались горными пейзажами и оживлённо болтали, кто о чём.

На месте они поднялись по узкой тропинке на гору, вышли к чистенькому домику и, минуя его, направились внутрь участка. Там, запыхавшись, уселись на врытую в землю скамейку. Рядом стоял небольшой стол. Укрытием от солнца служили ветви яблони. Горный прохладный ветерок, слегка освежая, дарил необъяснимое наслаждение.

— Как же тут классно, всё-таки! — воскликнул Костя. Все расслабленно улыбались, отдаваясь блаженству.

Достали кастрюлю с маринованными окорочками, разделанными на куски, Марина принялась за столом нанизывать мясо на шампуры, а Женя развёл огонь в мангале. Яна выносила из домика посуду, а Лена со Стеллкой на руках пошла осматривать дачные владения. Вслед за нею потянулся и Виктор, а через некоторое время к ним присоединилась и вся молодёжь, оставив старших заниматься приготовлением шашлыка.

Через некоторое время Евгений Иванович принялся жарить шашлыки, и все собрались поблизости, вдыхая волнующе-аппетитные запахи, идущие от мангала. Сегодня на даче никто не работал. Яна лежала на коврике, постеленном в траве, придерживая сидящую дочку и вспоминая, как в прошлом году, на Пасху, они были с её родственниками, примерно в это же время здесь, на даче, с Саидом… Он тогда с любопытством наблюдал, как все, играя, стукались крашеными яйцами, с нетерпением ожидая, кому первому достанется разбившееся яйцо. Кажется, это было давным-давно, в прошлой жизни. Всего лишь год прошёл, а кажется, что полжизни миновало! «Какой дорогой ценой досталась мне доченька!». — Яна в задумчивости гладила дочурку по спинке. А Стеллка с любопытством сидела и разглядывала одуванчики, трогала их ручками, наклонялась к ним. Все наблюдали эту умильную картину и растроганно улыбались. Не улыбалась только Яна. Она вдруг вспомнила недавнюю беседу с матерью, и мысли увлекли её на родину Саида, куда предлагала поехать для восстановления семьи дочери Марина Михайловна. Яне пришло на ум старинное слово «чужестранка», пожалуй, как нельзя более подходящее к её мироощущению во время той поездки на собственную свадьбу. Словно камень, и не просто камень, валун, лёг на душу… Яне захотелось глубоко вздохнуть и сбросить эту душевную тяжесть. «Я подумаю об этом завтра», — вспомнилась ей знаменитая фраза Скарлет О Хара из «Унесённых ветром».

— Ребята, шашлык сейчас будет готов! — позвала Марина Михайловна, — мойте руки и садимся за стол!

Потом, как всегда, наслаждались шашлыком, в приготовлении которого Евгений Иванович был непревзойдённым мастером, откупорили пиво, разлив его в кружки, произносили тосты. Молодёжь задавала тон шутками, анекдотами. Почувствовал себя свободнее и Виктор, он расслабился среди этих добрых людей, веселился, шутил, и ему казалось, что он знает всех уже добрую тысячу лет.

Дача — источник природных наслаждений и утех — была для семьи Марины и Жени, для их друзей, чем-то гораздо большим, чем «пристанище путешественника», неугасимым очагом душевного тепла, ласковой заботы и любви. Всё это, впрочем, воспринималось как само собой разумеющееся.

Зароненная в сознание Яны мысль о воссоединении с Саидом, как зерно, брошенное в благодатную почву, постепенно прорастало и облекалось в конкретные формы, заставляя молодую женщину серьёзно подумать о своём будущем. «Может, и правда стоит пожить в его стране дольше, чтобы привыкнуть и адаптироваться там?» — задавалась она вопросом. Но червь сомнения тоже не оставлял её.

— Доченька, ты никогда не узнаешь, что правильно, пока не попробуешь,- сказала в ответ на её раздумья Марина Михайловна. — Я учила тебя быть сильной, и ты никогда не боялась трудностей. Конечно, ты ещё очень молода. Но я решаюсь тебя отправить в чужую страну, только потому, что уверена в тебе. Ты у меня самостоятельна не по годам. Ты ведь росла в те времена, когда все свои силы я, в основном, вынуждена была направлять на уход сразу за двумя родителями, твоими бабушкой и дедушкой, царство им небесное! Тебе было всего два с половиной годика, когда они стали жить с нами, и вскоре тяжело заболел твой дед. Его прооперировали, но после операции он практически стал инвалидом, лежачим больным. Готовить, кормить, убирать, обмывать да просто сидеть подле него… Кто мог это делать, кроме меня? Твоя бабушка, мама моя, уже была слишком слаба. Спасибо, Женя взял на себя часть забот. Пришлось рано отдать тебя в садик. Хорошо ещё, что попалась хорошая воспитательница — ты с удовольствием ходила в него.