Меня зовут Джеффри Дамер. Подлинная история серийного убийцы - Микки Нокс Страница 3

Это 1959 год. По телевизору беспрестанно рассказывают о различных митингах и акциях против войны во Вьетнаме, которые устраивают странные люди в брюках клеш, цветных рубашках и с давно не мытыми волосами. Поразительно, но среди них очень много девушек-студенток. Впрочем, это где-то там, далеко, в Нью-Орлеане, Вашингтоне, Нью-Йорке. Хуже осознавать, что ее муж Лайонел каждый день видит сотни таких же девушек, приезжая в университет на занятия. Когда Джойс впервые приехала к Лайонелу в университет Маркетт, она была поражена тем, какое количество девушек там учится.

Студенческий городок занимает довольно обширную территорию, в сердце которой находится небольшой парк и лужайка. Джойс приезжает в середине дня, когда у Лайонела уже закончились занятия. Молодой человек ведет девушку на лужайку. Так проводят свое свободное время сотни других студентов. Здесь прогуливают пары, замышляют безумные выходки, пьют пиво, прикрывая банки бумажными пакетами, за углом можно было купить какие угодно наркотики… Здесь уже ощущался дух свободы, который привнесла с собой хиппи-культура, но только здесь, на лужайке перед университетом. В других уголках штата все еще правят консервативные 1950-е.

Джойс приехала в аккуратном белом платье с пышной юбкой ниже колен и небольшой корзинкой для пикника. Она выглядит так, будто бы сошла с экранов дневной мыльной оперы. Именно этим девушка и нравится ему.

– Может быть, мне тоже попробовать поступить в университет? – в очередной раз интересуется она.

– Не говори глупостей. Тебе же нравится работать на почте, ты сама же об этом говорила.

Они собираются пожениться, а в Висконсине и по сей день считается признаком нищеты, если белая замужняя девушка выходит на работу. Что уж и говорить о 1959 годе. Джойс работает на почте, принимает сообщения для телеграмм, вполне приличная для девушки работа.

– Кто будет платить за твое обучение? – уже чуть спокойнее спрашивает Лайонел, доставая новый сэндвич из корзинки.

– Я же работаю на почте! – возмущается девушка.

Это звучит скорее как шутка. Даже если двадцать лет работать на почте в две смены, вряд ли можно было бы оплатить обучение в университете, а Лайонел только через пару месяцев должен был получить степень бакалавра-химика. О каком-то серьезном доходе вряд ли можно будет мечтать в ближайшие пару лет. Конечно, им бы одобрили кредит на обучение, но какой в этом смысл, если кредит на дом значительно нужнее?

Родители Джойс говорят девушке то же самое, добавляя к этому, что она окончательно сошла с ума. В семье Джойс эти слова имеют особое значение. Бабушка девушки всегда была немного не в себе, а ближе к сорока окончательно сошла с ума. Возможно, на то повлияла тяжелая жизнь, которая выпала на ее долю после переезда из Швеции в Штаты, или же Великая депрессия, которую ей также довелось пережить, но факт оставался фактом: бабушка Джойс с сорока лет начала впадать во все более длительные периоды безумия, которые вскоре перестали сменяться краткими просветлениями. Та же судьба была уготована и тете девушки, которая пока еще была в здравом уме.

Джойс не оставили выбора. Вскоре они с Лайонелом поженились. Молодой человек, как и полагается мужчине, настоял на том, чтобы его жена ушла с работы и посвятила себя дому. Денег у молодой семьи пока нет, поэтому им приходится арендовать небольшой одноэтажный дом на окраине Вест-Эллиса, городка на сотню домов рядом с Милуоки.

Маленький дощатый дом на окраине еще более захолустного городка, чем тот, в котором прошло ее детство, на долгое время стал ее тюрьмой. Никогда и ничего больше не поменяется. Все будет только хуже. Когда она родит детей, последняя надежда на счастье и свободу будет сожжена.

С каждым днем Джойс становится все более мрачной и грустной. С каждым днем приходящий с занятий Лайонел раздражает ее все больше. Молодой человек старается, как может, подрабатывает везде, где удается, но денег все равно не хватает, а раздражение – накапливается.

Чтобы как-то себя развлечь, Джойс частенько посещает публичную больницу. Здесь, в обществе бродяг и алкоголиков, она ждет своей очереди к врачу. Если повезет, здесь можно получить рецепт на сильные обезболивающие, которые хотя бы ненадолго успокаивают ее тревогу. На фоне бродяг и алкоголиков девушка в элегантном платье ниже колен, да еще и замужняя, производила очень приятное впечатление.

– По моему мнению, вы совершенно здоровы, мисс, – заключил очередной терапевт в публичной больнице Милуоки.

– Миссис, – гордо подчеркнула Джойс, – но у меня болит спина, понимаете? Я не могу ни есть, ни спать от этих болей! – Голос девушки уже звенит от напряжения.

Доктор внимательно смотрит на девушку, но ничего не говорит. Мужчина долго и задумчиво крутит ручку у себя в руках. Джойс продолжает сидеть на стуле, даже не пытаясь как-то еще аргументировать свое желание получить рецепт на обезболивающее.

– Вы бы не хотели обратиться к еще одному специалисту, миссис? – наконец спросил доктор.

Терапевт советует девушке обратиться к психиатру. Как ни странно, Джойс не возмущается, а даже напротив, благодарит врача и пересаживается в очередь к психиатру. В тот день ей выписывают антидепрессанты.

Когда Лайонел приходит со своей смены в магазине, он попросту не узнает свою жену. Джойс не осыпает его упреками, не устраивает истерики, она… Она даже улыбается.

Конечно, антидепрессанты, тем более 1950-х годов, не могли подействовать сразу. Ощутимого эффекта можно было ждать только через пару-тройку недель, но уже само предвкушение этого результата помогло ей. Внезапно она почувствовала, что жизнь все же продолжается и, вполне вероятно, впереди ее ждет еще много удивительных событий. Скоро Лайонел получит работу, они переедут, а там, в другом прекрасном городе, ее обязательно ждут новые удивительные события.

Постепенно ее настроение стабилизируется. Кажется, что мир вокруг хорошенько помыли и высушили на ярком солнце. Ах да, еще вдруг появилось и само солнце, которое почему-то Джойс уже давно перестала замечать. В сочетании с обезболивающими прописанные врачом антидепрессанты дают удивительный эффект. В теле появилась легкость, время пролетало незаметно, жизнь казалась легче и проще.

Врачи в публичных больницах меняются с завидной периодичностью. На тяжелую и низкооплачиваемую работу соглашались в основном выпускники-троечники, которые не успели в последний год обучения найти себе более или менее приличное место работы. Проработав пару месяцев, они благополучно переходили на любую другую службу, притом желательно не только в другом городе, но и в другом штате, подальше от вечно хмурого Висконсина.

Джойс узнает о своей беременности незадолго до того, как ее запас рецептов на антидепрессанты стал заканчиваться. У нее еще даже живот не заметен, а этот врач ей уже предлагает забыть об этом замечательном, солнечном мире, который она обрела благодаря таблеткам. Как она и предполагала, ребенок означает только одно: прощание с надеждами на лучшую жизнь. Проблема состоит в том, что она не предполагала, что это прощание произойдет так быстро.