Тысяча ночей и еще одна. Истории о женщинах в мужском мире - Ханан Аль-Шейх Страница 3

В сад вошла жена Шахрияра, а вслед за ней – двадцать рабынь, десять белых, десять чернокожих, точно таких, какими Шахземан их описал. Царица со свитой прошла под деревьями и остановилась под окном Шахземана. На глазах у двух царей все разделись, и десять чернокожих рабов сразу же начали любезничать с девушками, обнимая и целуя их. Жена Шахрияра снова крикнула: «Масуд, Масуд!», и крепкий, мускулистый чернокожий раб спрыгнул с дерева и сказал: «Чего тебе нужно, шлюха? Не желаешь ли познакомиться с Саад аль-дином Масудом?» Он показал на свое острие, и жена Шахрияра захихикала, легла на спину и раскинула для него свои бедра.

И когда Масуд вошел в нее, десять чернокожих рабов запрыгнули на своих девушек.

Шахрияр чуть не застонал, как лев, смертельно раненный стрелой в глаз. Быстрый как молния, он выпрыгнул в сад с мечом в руке, охваченный жаждой мести. В одно мгновение стоны наслаждения и блаженства сменили вой и крики, пронзительный визг и плач: одним ударом Шахрияр отсек голову и жене своей, и Масуду. А затем он снес головы с плеч всем остальным, и они упали и покатились по земле – так обезумевший садовник срезает все цветы своего сада.

Увидев, что никого в живых не осталось, Шахрияр бросил меч на землю, сорвал запятнанную кровью одежду, сделал несколько тяжелых шагов и, наткнувшись на камень, сел на него и опустил голову на руки. На следующий день Шахрияр в главном зале своего дворца провозгласил новый закон:

– Я, Шахрияр, каждую ночь буду брать в жены девственницу, знавшую лишь поцелуи своей матери. Я буду убивать ее на следующее утро, и так защищу себя от женской хитрости и подлой измены, ибо нет в целом свете ни одной, способной хранить верность супругу!

Шахрияр повелел своему визирю, отцу Шахразады и Дуньязады, найти ему жену среди дочерей знатных сановников его владений. Как только визирь нашел для него княжну, Шахрияр провел с ней ночь, лишил ее девственности, а когда занялась заря, повелел своему визирю ее казнить. И визирь сделал, как ему было приказано. На следующую ночь царь взял в жены дочь одного из своих военачальников, переспал с ней, а наутро послал ее на смерть. На третью ночь пришел черед дочери купца.

Так он погубил много девиц, и семьи оплакивали их, моля всевидящего и всеслышащего творца поразить царя Шахрияра смертельным недугом: в стране поднималось недовольство, и близок был мятеж. Но кровопролитие продолжалось ночь за ночью. И однажды Шахразада, старшая дочь визиря, девушка великого ума и благородства, пошла к отцу и сказала при младшей своей сестре Дуньязаде:

– Отец, выдай меня замуж за царя Шахрияра, чтобы я либо спасла всех девушек нашего царства, либо погибла и приняла такую же смерть, как они.

Визирь не мог поверить своим ушам. Его дочь была умна и премудра, начитанна и сведуща в философских трактатах, врачебном искусстве, литературе, поэзии и истории, держалась изящно и отличалась изысканными манерами. Он сказал ей:

– Глупое дитя, разве ты не знаешь, что, если я отдам тебя царю, он проведет с тобой всего одну ночь и наутро велит мне тебя казнить? Разве ты не понимаешь, что мне придется выполнить его желание, потому что я не могу его ослушаться?

Но Шахразаду было не отговорить.

– Отец, ты должен предложить меня ему в жены, даже если из-за этого я умру.

Визирю захотелось выяснить, почему ей это так важно, – чтобы понять, как отговорить ее от этой затеи.

– Что на тебя нашло, почему ты хочешь подвергнуть свою жизнь такой опасности?

– Ты должен отдать меня ему в жены, отец, – ответила Шахразада.

Не в силах постичь внезапного безрассудства дочери, визирь пришел в ярость и закричал:

– Тот, кто ведет себя неразумно, попадает в беду, а тот, кто не думает об опасности, – сам себе враг. Боюсь, что тебя постигнет та же участь, что и птицу, которая повстречала стаю обезьян.

– Отец, расскажи, что случилось с птицей и стаей обезьян, – попросила Шахразада.

И визирь ответил:

– Обезьяны приняли пролетающего светлячка за уголек. Они забросали его щепками и стали, пыхтя, старательно раздувать огонь. Птица сказала им, что это светлячок, но обезьяны не обратили на нее внимания. Проходящий мимо человек сказал: «Послушай, птица, невозможно выпрямить то, что всегда было криво, и показать свет слепым, запомни мои слова». Но упрямая птица все твердила, что это светлячок, пока одна из обезьян не швырнула в нее камнем и не зашибла до смерти.

Но Шахразада отвечала:

– Мои намерения от твоей сказки не переменились, отец, и, если ты не отведешь меня к царю, я сама пойду к нему и скажу, что ты отказался отдать меня в жены такому человеку, как он, и что лишаешь своего господина такой девушки, как я.

Тогда визирь воззвал к дочери в последний раз:

– Неужели мне и впрямь придется это сделать, возлюбленная дочь моя?

И Шахразада ответила:

– Да, отец, этого не избежать.

Визирь сказал:

– Всегда помни, что я из любви и сострадания отговаривал тебя.

– Я знаю, возлюбленный мой отец, – отвечала она.

И опечаленный визирь нехотя отправился к царю, а тот спросил его:

– Доставил ли ты то, что мне нужно?

Визирь поцеловал землю перед повелителем и ответил:

– Я отдам тебе свою дочь Шахразаду.

И молвил царь, удивленный и пораженный:

– Но почему – ведь ты, как никто другой, знаешь, какая участь постигнет твою дочь завтра утром, а также знаешь, что если откажешься предать ее смерти, то я, клянусь Аллахом, создателем неба, велю казнить тебя самого!

Визирь отвечал:

– Я пытался объяснить ей это, но все напрасно: она твердо решила прийти и провести с тобой эту ночь.

Царь Шахрияр, удивленный, но обрадованный, приказал своему визирю:

– Так ступай же, и подготовь ее, и приведи ее ко мне, как только стемнеет!

Визирь вернулся к Шахразаде и попросил ее приготовиться. На прощание он сказал:

– Да не допустит Аллах, чтобы я лишился тебя.

Шахразада позвала свою младшую сестру Дуньязаду и сказала:

– Возлюбленная сестра моя, слушай внимательно, что я тебе сейчас скажу. Как ты знаешь, сегодня я пойду к царю Шахрияру. Оттуда я собираюсь послать за тобой. Когда царь закончит со мной, попроси меня: «Сестра, если тебе еще не хочется спать, расскажи нам что-нибудь, чтобы сократить бессонные часы ночи». И тогда я начну свой рассказ в надежде, что царь, увлекшись им, оставит меня в живых и впредь прекратит свои бесчинства, и этим я спасу и свою жизнь, и жизни всех девушек, что еще остались в нашем царстве.

Вскоре после этого визирь пришел за Шахразадой и снова повторил ей перед уходом:

– Молю Аллаха не отнимать тебя у меня.

Шахразаду отвели в покои Шахрияра, и царь подвел ее к своей широкой постели, страшащей, точно место казни. Он начал расстегивать ее платье, на котором было множество мелких пуговиц. Шахразада заплакала, и царь спросил ее: