Приговор - Кага Отохико Страница 3
Приговор - Кага Отохико читать онлайн бесплатно
— Странно! Стоило из-за этого тебя вызывать!
— Мне тоже показалось это странным. Во-первых, рукопись уже прошла через цензора. И кому, как не ему, отвечать? Логическая неувязка, правда ведь?
«Логическая неувязка» — любимое выражение Коно, Такэо употребил его нарочно. И тот действительно сразу же перестал к нему придираться.
— Ну и странные же они типы! Сами не понимают, что делают. И всё же будь осторожней. Ничего хорошего, когда начальник тюрьмы лично тебя вызывает.
— Это ещё почему? — бодро, пытаясь скрыть тревогу, спросил Такэо.
— А ты что, не понимаешь?
— Нет, не понимаю.
— Ладно, проехали. Ничего хорошего в таком разговоре нет ни для тебя, ни для меня.
— Нет, ты уж изволь объяснить, в чём дело.
Такэо нарочно повысил голос, так чтобы было слышно всем окружающим.
— Начальник тюрьмы ни о ком из наших тебя не расспрашивал?
— Нет.
— И что же, речь шла только о тебе?
— Ну да.
— И у тебя не возникло никаких мыслей по этому поводу?
— Ну, честно говоря, мне это показалось странным.
— Ну, странным так странным, продолжай в том же духе.
Такэо не ответил. Коно тоже молчал. Замолкли и остальные. Ясно, что все прислушивались к их разговору. Стало слышно, как чирикают воробьи. Тут вдруг кто-то смачно и громко зевнул, словно говоря: «Вот скука-то». Наверняка Тамэдзиро Фунамото. Старик по кличке говнюк Тамэ, он любит повеселить публику. Раздался хохот, потом кто-то окликнул Тамэдзиро. Это послужило сигналом для возобновления разговоров. Из соседней с Коно камеры донёсся голос Оты, было отчётливо слышно каждое его слово.
— Ох, как же быть-то, птичка-то моя с самого утра совсем ничего не ест. Нахохлилась, стала как шарик от пинг-понга, явно какая-то хворь на неё напала.
— Если птица нахохлилась, пиши пропало. Вот и мой птенчик тоже хохлился, хохлился да и подох, — ответил Коно.
— Значит, и моя подохнет?
— А она гадит? Говорят, нехорошо, когда запор.
— Да не знаю я, было у неё что или нет.
— А ты присмотрись получше. И пощупай возле заднего прохода, если у неё запор, там должно быть затвердение.
— Ох, вот беда-то, как пить дать, подохнет. Совсем плоха. Если она помрёт, мне тоже конец, это уж точно.
— Ты сначала проверь, не запор ли у неё, — рассердился Коно.
— Да не понимаю я! Подохнет, это уж точно. У меня предчувствие. Дурное предчувствие!
Голос Оты задрожал, в нём звучало отчаяние. Ещё немного и он зарыдает. Так-то он человек жизнерадостный, даже слишком, но чуть что — сразу в слёзы, почему и стал мишенью для насмешек.
— Ну вот, сейчас заревёт, — сказал кто-то, и точно — Ота тут же разразился рыданиями. Послышались смешки. Тамэдзиро немедленно зарыдал тоже, передразнивая Оту.
— Я её пихаю, а она хоть бы что, не шевельнётся даже. Не иначе подыхает! Всё, ей конец. И мне тоже.
— И мне то-о-о-же! — кривлялся Тамэдзиро.
— A-а, подохнет, как пить дать подохнет, — голосил Ота. — И ты подохнешь. Все мы тут подохнем.
Тут где-то в самом конце коридора Катакири начал громко читать сутру. Его голос, заполняющий пространство и время, всегда начинает звучать произвольно и произвольно же обрывается. Иногда его хватает всего на минуту, иногда он не смолкает в течение двух часов, пока не осипнет.
И рёк Будда Ананде и Вайдэви тож: «Тот, кто искренне желает возродиться в Западной земле, прежде должен обратить взор на гладь озёрную и восемь обличий…»
При звуке этого голоса, такого строгого и внушительного, перед глазами сразу возникает лицо Катакири. Тяжёлый, выступающий вперёд подбородок, массивный нависший лоб. Раз уж он начал читать сутру, остановить его невозможно. Однажды какой-то неопытный надзиратель-новичок начал было его бранить. Катакири тут же послушно умолк, но не прошло и часа, как он стал буянить у себя в камере. Разделся догола, громко скрежеща зубами, разбил окно, осколками стекла исполосовал себе кожу на всём теле и стал истекать кровью — будто его окатили красной краской. Именно после этого случая все окна в нулевой зоне и затянули изнутри металлической сеткой. И молчаливо признали за ним право читать сутру.
Когда слушаешь сутру, всё тело пронизывает жгучая боль и наваливается смертельная усталость, как будто тебя только что отстегали кожаной плёткой. Начинаешь понимать, что сам-то ты неспособен на столь страстную, размягчающую плоть молитву, и мысль о собственной неполноценности приводит в отчаяние.
Такэо закрыл окно и сел за свой импровизированный стол. На нём всё ещё лежала открытая книга «Место человека в природе», он начал читать и невольно втянулся. Ни в чём невозможно докопаться до первопричины. Это относится и к происхождению человека. За последние два миллиона лет на этой планете, которую называют Земля, не произошло ничего нового, кроме возникновения на ней человека. Ни человека, ни всего с ним связанного не существовало на протяжении долгих веков развития Земли. Например, те же наказания — звери их не знали. Именно человек изобрёл уголовное право, придумал тюрьмы и виселицы. Каторга, смертная казнь — реальность именно человеческого существования. Раньше ничего подобного на Земле не было.
— Я тоже заключённый нового образца, на Земле ещё таких не было, — сказал Такэо, не сознавая, что думает вслух. Его оторвал от чтения звук шагов, надвигающийся откуда-то издалека.
Заключённые привыкли к звукам шагов и не обращают на них внимания. Конечно, они безошибочно различают шаги идущих с обходом надзирателей, но и к ним относятся как к чему-то обыденному. Разумеется, обход волнует всех, этого нельзя отрицать, но никто же не станет к нему готовиться. Других шагов, как правило, просто не замечают. Это и естественно: ведь по коридорам постоянно кто-то передвигается: одних заключённых выводят на прогулку, других на свидание, третьих на спортплощадку, четвёртых ведут в медпункт, пятых в баню, кого-то переводят из одной камеры в другую.
Но слух заключённых необычайно чутко реагирует на шаги необычные, отличные от тех, которые они слышат каждый день. Шаги врача, прибежавшего ночью, чтобы сделать укол внезапно разбушевавшемуся больному, шаги стажёра-юриста, проходящего в тюрьме практику, шаги американских студентов, получивших особое разрешение на осмотр тюрьмы, — к таким шагам заключённый прислушивается внимательно, прильнув к вентиляционной щели, расположенной над кормушкой. Есть ещё одни визитёры, которые привлекают к себе чрезвычайное внимание.
Обычно они приходят группой в семь или восемь человек: начальник службы безопасности и надзиратели из отделения особой охраны. Их появление, окружённое атмосферой какой-то особой торжественности, означает, что на это утро назначена казнь. Если же без лишнего шума приходит начальник воспитательной службы или, скажем, начальник зоны в сопровождении одного или двух надзирателей, это значит, что казнь состоится завтра, просто тюремное начальство сочло возможным сделать уведомление накануне, полагая, что это никак не повредит безопасности и порядку. Но сейчас по звуку шагов трудно было прийти к какому-то определённому выводу.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments