Арбузный король - Дэниел Уоллес Страница 3
Арбузный король - Дэниел Уоллес читать онлайн бесплатно
Мы строим свою жизнь, руководствуясь Словом Божьим. Что до религий, то мы по большей части баптисты, хотя попадаются и пресвитериане, и члены епископальной церкви, и твердокаменные фундаменталисты. Есть даже заклинатели змей. Вот кого среди нас точно нет, так это католиков и евреев — я, по крайней мере, не знаю ни одного. Зато церквей в городе больше, чем баров, а это само по себе уже кое-что значит. Молятся у нас очень много. Это что-то вроде хобби. Только я не вижу, чтобы от молитв был толк, если говорить начистоту. С какой тогда стати всеведущий и справедливый Господь стал бы губить наши посевы? Однако воскресный поход в церковь для нас обязателен. По воскресным дням закрываются все заведения, кроме «Антрекота» да нескольких мелких закусочных у автострады.
Тот, кто назовет нас консервативными, не сделает тем самым великого открытия. Большинство здешних граждан так далеко продвинулись по праведному пути, что лишь несколько шагов в том же направлении отделяют их от превращения в религиозных фанатиков. Парочка таких маньяков уже бродит по округе.
Якшаться с черными — это не наш способ хорошо проводить время. Впрочем, я полагаю, найдется немало черных, которые могут сказать то же самое про нас. Разумеется, о таких вещах не принято говорить во всеуслышание.
Я припоминаю один случай, это было несколько лет назад. Местный мальчишка, рискуя жизнью, спас маленького ниггера, который тонул в реке. Накануне прошел ливень, течение было очень быстрым и опасным. Он кинулся в реку и чуть не утонул сам, но все же вытащил черномазого на берег. Когда его спросили, зачем он совершил этот дурацкий подвиг, он смог лишь сказать: «Так ведь малец не умел плавать». Человеческая натура — штука сложная.
Мы здесь любим потрепать языком. Может статься, и этот мой рассказ — сплошное вранье, вы вовсе не обязаны мне верить. Такова еще одна наша особенность. Если мы называем что-нибудь очень большим, или очень громким, или синим, или мягким, это совсем не обязательно значит, что так оно и есть на самом деле. И это не потому, что действительность кажется нам чересчур прозаичной и мы хотим ее несколько приукрасить. Просто мы считаем сочинение небылиц своим святым долгом, составной частью нашего каждодневного труда. Истина похожа на рыбу в воде — поди поймай ее голыми руками. Потому мы особо и не стараемся, развлекаясь зрелищем дураков, которые в попытке сделать это лишь мутят воду в пруду.
Вот вам пейзаж Эшленда на стыке двух веков. Жителей здесь несколько тысяч; кто-то порой приезжает, кто-то уезжает, а кто-то все время ездит туда-сюда. Если вы находите в нас общие черты, так это потому, что мы почти все кровная родня. Наши родословные деревья так перепутались ветвями, что через их чащу продраться непросто. Я наверняка прихожусь какой-нибудь водой на киселе своей супруге и, кстати, не вижу в этом ничего плохого. В конце концов, разве у нас есть большой выбор? Эшленд не то место, где многие чужаки захотят пустить корни, особенно с той поры, как исчезли арбузы.
Но уж если кто со стороны решит здесь поселиться, это, скажу я вам, великое событие! Представьте, что вы проживали жизнь в кромешной тьме, а потом вдруг появился кто-то — как яркий свет в небе, как хвост кометы, и этот свет все ближе и ближе, и ты понимаешь, что он приближается именно к тебе, — ну и дела, да он сейчас опустится прямо на твой двор! Это чувствует каждый из нас, мы все натурально трясемся от возбуждения. Никто из местных не скажет вам, что его не коснулось такое событие. Никто из местных.
Так что будь уверен: я помню твою мать. Я помню, как она приехала в наш город, — рыжие волосы откинуты назад, ветер дует в открытое окно кабины. Она припарковалась в нескольких шагах отсюда, вылезла из машины и огляделась вокруг. Я помню ее приезд и помню то, что случилось потом.
Я даже помню тебя.
Еще одна сморщенная старческая физиономия и характерный старческий дух в ее доме. Услышав мои имя и фамилию, она изумленно уставилась на меня широко открытыми глазами, и на миг возникло ощущение, будто она знает, кто я такой, лучше меня самого. В дальнейшем, однако, она было очень мила и приветлива. Когда она говорила, в уголках ее рта появлялись маленькие белые пузырьки слюны. По словам старика, она сдавала проезжим комнаты на втором этаже своего белого кирпичного дома, а мне нужно было где-то остановиться.
Я думала о твоей матери, Люси Райдер, не далее как на прошлой неделе. Ну не то чтобы думала по-настоящему. Просто ее имя вдруг всплыло в моей памяти, хотя прошло уже столько лет. У меня есть черная служанка, которую зовут Люси, и возможно, когда я окликнула ее по имени, в мозгу отдалось: Люси Райдер. Я не сразу вспомнила, что с ней такое случилось, и только потом до меня дошло: ах да, она ведь умерла. Она мертва, но я не удивлюсь, если узнаю, что с ней по-прежнему что-нибудь случается — там, в ином мире. Думаю, твоя мать и там пользуется большим успехом. С ней всегда что-нибудь случалось. Есть такая редкая порода людей-магнитов, которые так сильно к себе притягивают — или отталкивают, в зависимости от ситуации, — что с ними, а также в том месте, где они появляются, происходит гораздо больше событий, чем это бывает с обычными людьми. Это магические люди. Они обладают особой энергией.
Вот такой мне видится твоя мать.
Мой муж — он умер семь лет назад — был человеком совершенно другого сорта. Он был нейтральным: не притягивал и не отталкивал. Так и прошел сквозь жизнь невидимкой. Впрочем, мы с ним прекрасно ладили. Он продавал мелкими партиями канцелярские товары и должен был много ездить по разным местам. Однако с ним никогда ничего не случалось. То есть ничего из ряда вон выходящего, ни разу. В последние годы, когда его бизнес наладился, он открыл счета в солидных банках и уже никуда не ездил, договариваясь о поставках по телефону. Иногда я видела, как он сидит за кухонным столом, составляя списки заказов и прихлебывая чай, но притом в костюме и галстуке, словно собрался куда в офис. У нас две дочери, обе вышли замуж и уехали отсюда, и обе унаследовали отцовский дар невидимости. С ними тоже никогда ничего не случается. Они находятся как бы на обочине жизни или, скажем, на опушке — ни в лесу ни в поле; они даже и не живут по-настоящему, а просто остаются живыми, не удивляясь этому состоянию и не пытаясь его изменить. Возможно, это лучше всего — быть невидимым, когда ничто тебя не касается и ты никому не мешаешь. Много ли хорошего в том, чтобы быть всегда на виду, блистать, привлекая окружающих, как горящая свеча привлекает мотыльков? Именно такой была твоя мать.
Я скучаю по мужу. В этом мире остался участок пустого пространства, которое он некогда заполнял. Я утверждаю это в самом буквальном смысле. Когда я прохожу через такие холодные пустоты, холодящие даже в самый жаркий день, я понимаю, что это те самые места, которые занимал бы в тот момент мой муж, будь он еще жив. Его, кстати, звали Томасом, как и тебя. Я называла его Томом. Старый Том. Хорошее имя.
И вот сейчас я должна спросить себя — и ты должен себя спросить, — почему я подумала о Люси Райдер на прошлой неделе? Совпадение? Повод для смеха, и только? Тот факт, что я не вспоминала о ней вот уже несколько лет, а потом вдруг вспомнила и вскоре появляешься ты, — простое совпадение? Можно смеяться над этим неделю напролет. А может быть, твое намерение приехать сюда каким-то образом повлияло на ход моих мыслей? Может, оно совпало с моими мыслями? Я вообще имею привычку каждый день подолгу копаться в памяти, перебирая ее как пачку старых фотографий, и вот как раз на прошлой неделе я наткнулась на образ твоей матери.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments