Сессия. Дневник преподавателя-взяточника - Игорь Данилевский Страница 3

– Ну, теперь придется записать. Двоих могу и забыть… – Я достаю из сумки блокнот с видом Парижа и прикрепленной к нему ручкой «Chateau de Puilaurens». Ручка – трофей индивидуального тура в район Южной Франции, где, как орлиные гнезда, разбросаны по Пиренеям катарские замки (почти все, кому говоришь о них, считают своим долгом схохмить – «Татарские?»). – Фамилию и номер группы его скажите, Азат.

– Таганов Антон, ТСП-2-05.

Довольно небрежно – не потому, что понтуюсь, а потому, что всегда пишу, как зверь лапой – чиркаю фамилии и группы двух друзей-партнеров моего бывшего студента вместе с фамилиями их преподавателей. В принципе я все подобные вещи запоминаю, но мало ли что? Случись, не дай Бог, какая-нибудь стрессовая ситуация, и тогда любая не самая важная информация вполне может вылететь из головы, а похожих названий групп и фамилий у нас (и не только у нас) в универе выше крыши.

– Ладно, Азат! – я с шумом захлопываю блокнот и убираю его обратно в сумку. – Попробуем. Ничего не обещаю, но попытка – не пытка. Да, и еще… – я делаю красноречивый жест пальцами.

– Да-да, конечно, вот – возьмите, Игорь Владиславович! – Салахов достает из кармана рубашки и протягивает мне еще три зарисовки памятников Ярославу Мудрому.

– Ага! – довольно киваю я, убирая «Мудрых» в положенное им пристанище для мелких доходов. – В общем, созвонимся или спишемся, Азат. Начну сегодня.

– Хорошо, Игорь Владиславович, спасибо большое. – Салахов улыбается так, словно услышал что-то особенно приятное. С чего бы? Может быть, слово «спишемся», то есть «напишем друг другу эсэмэски в случае необходимости», у него ассоциировалось с выражением «будем спать вместе»? Нет, это я что-то уже сам накручиваю лишнего. Просто парень воодушевлен тем, что сможет выглядеть молодцом перед своими бой-френдами. И плюс к этому просто рад меня видеть…

* * *

…Я уже собираюсь уходить, но раздается новый звонок:

– Игорь Владиславович, здравствуйте! Это Лейсан Валиуллина из ВПП-1-04, вечерница. Помните меня?

«Да как же тебя не помнить? Будучи далеко не отличницей, сидела вечно на первой парте в мини-юбке или укороченном платье с совсем даже неукороченным вырезом на груди, и в рот мне смотрела. Но я твои достоинства, цыпочка, так и не скрестил со своими, потому что ты, хоть и не страшная, до уровня моих эстетических запросов все-таки не дотягиваешь».

– Конечно, помню, Лейсан! – бодро отвечаю я. – У вас какие-то проблемы с зачетами или экзаменами?

– Ой, и не какие-то, а большие проблемы, Игорь Владиславович! И только вы можете мне помочь!

«Конечно; исключительно я! Ты, наверное, еще десятерым молодым “преподам” то же самое говоришь!»

– Ладно, тогда подходите сейчас в Д-406. Только быстро!

– Лечу, лечу, Игорь Владиславович!

Через минуту она действительно «влетает» в мою любимую комнатку – эту тихую гавань, предназначенную самой планировкой здания для «отстаивания» бурного студенческого потока. При взгляде на нее я второй раз за последние полчаса жалею себя из-за того, что мне так катастрофически не везет. В каждой из групп, где я веду, есть какая-нибудь Резеда, или Гузель, или Алсу, которая мне офигенно нравится. Наш город, этот поволжский Вавилон, просто напичкан совершенно сногшибательными особами. Не зря к нам, как писали в газетах, несколько раз приезжал инкогнито Александр Серов. Как и в древнем мегаполисе, здесь происходит постоянное смешение рас и народов, и не приходится удивляться, что в итоге на постоянной основе рождаются такие экземпляры женского пола, по которым просто плачут Голливуд и все подиумы мира, вместе взятые. Хотя очень часто экстрасимпатичными бывают и чистые татарки. Только в нашем универе полным-полно девиц, которых за их мордашки было бы не зазорно снимать в любом, даже самом крутом сериале. Но, как назло, или им от меня ничего не нужно, потому что при таких внешних данных на свои зачетки они плевать хотели, или у меня в силу гуманитарной специфики моих предметов просто недостаточно ресурсов, чтобы склонить их к тому, для чего над ними так старалась природа. Вместо этого приходится иметь дело вот с такими – ни то, ни сё, – мадемуазелями, часть из которых, наверное, были бы не прочь расплатиться со мной за услуги в соответствии со своими биологическими возможностями, но вот незадача – они мне и сами на хрен ни нужны. Принцип «Если иметь, то королев» или хотя бы принцесс, мне кажется, придумали знающие толк в жизни люди.

– Ой, Игорь Владиславович, здрасте еще раз! Я так бежала, так бежала! – Она изображает, наверное, самую куртуазную, на какую только способна, улыбку.

– Здрасте еще раз!

«А твои чары все-таки на меня не действуют, дорогуша! Со стройными ногами и жгуче-черными локонами, но пресным, как лепешка, лицом не в моем ты вкусе».

– В общем, у нас «Горнодобывающие установки» Шарафеев ведет. С ним несколько человек договорились давно, а от других он сейчас ни-ни. Ему на той неделе накидали восемнадцать штук прямо на зачете – по три, короче, с шестерых. Он такой засмеялся: «Ха-ха-ха! Нет, не возьму!», и выгнал этих, которые ему дали. Щас, считай, проблема сдать ему. А у вас чё сегодня – зачет тут был?

«Правду ей сказать, что ли? Нет! На фига ей подробности».

– Ага, точно!

– Я-ясно! – «понимающе» улыбается она. Вскоре я за две штуки принял от нее заказ.

Она, конечно, исходя из собственного опыта обучения у меня в позапрошлом году, подумала, что никакого зачета не было. Просто две-три старосты, пока страждущие из их групп толпились кто в основном коридоре, кто за дверью в «тупике», зашли ко мне со всеми зачетками, и эти доказательства родителям серьезного отношения их детей к учебе я за двадцать минут блестяще расписал. Вся подготовительная работа, имеющая целью выявить «желания потребителей», была проведена намного раньше. Сегодня состоялся лишь процесс официального удовлетворения этих желаний (за небольшое вознаграждение, переданное на прошлой неделе). Вот что она подумала. Несомненно, всё бы так и было, если б не одно «но».

* * *

Это «Но» заключалось в изменившемся ко мне отношении со стороны моего непосредственного шефа. Виталий Владимирович Бочков, доктор экономических наук и крупный по масштабам Волго-Камска бизнесмен, был назначен заведующим нашей кафедрой год назад, когда с поличным поймали предыдущую заведующую. Сабира Рафисовна Дулканова умудрилась пройти по всему университету и кинуть меченые купюры сразу двум другим преподавателям в обмен на «хоры» студентке одной из подведомственных нашей кафедре групп, после чего всех троих и повязали. У студентки той, как оказалось, был зуб и на саму Дулканову, и на ее ближайшую подругу Левемаскарову, о чем Дулканова, на свое несчастье, не знала, а девушка та была особа чувствительная, если не сказать – нервная. Сабира Рафисовна своим приближенным не раз говорила, что у нее в вузе «всё схвачено», чем еще раз подтвердила известную мудрость о непредсказуемости развития Вселенной вообще и бренного человеческого мира в частности. Иначе говоря, того, что никогда нельзя быть уверенным в своей полной неуязвимости. Дулканова, конечно, была по-своему права. Её, несмотря на заработанный условный срок, снова назначили заведующей кафедрой (впрочем, бразды правления из своих рук она и не выпускала). И все было бы ничего, если б не фактор внезапных флуктуаций в природе и обществе. Она не знала или не придавала значения тому, что на другой экономической кафедре нашего института (которую, не мудрствуя лукаво, все именовали просто «Кафедрой экономики») тихо и незаметно работал на четверть ставки и душил студентов на экзаменах, не давая им по привычке купить нужную оценку, депутат и бизнесмен Виталий Владимирович Бочков. Аккурат через два месяца после скандала с Дулкановой он защитился в Москве, спустя три месяца получил из ВАКа «корку» доктора, а еще через месяц его на заседании кафедры представляли ректор и декан факультета. Я до сих пор помню этот день во всех деталях. Картинка стоит перед глазами так ясно, словно действие происходит прямо сейчас.