Сопри эту книгу! Как выживать и сражаться в стране полицейской демократии - Эбби Хоффман Страница 3

В «Liberty House» Эбби встречает Аниту Кушнер, тоже бывшего психиатра, работавшего в дурдоме, а ныне — вольную пташку, мастерившую на продажу бусы для хиппи. «Если бы я родился женщиной, — писал Эбби через много лет, — я был бы Анитой». Влюбленные снимают квартиру в Нижнем Ист-Виллидже, в двух шагах от всех оплотов тогдашней контркультуры: редакции «East Village Other» и журнала «Реалист», книжной лавки Эда Сандерса «Peace Eye Bookstore», берлоги Аллена Гинсберга, первого в Штатах магазина для хиппи и сочувствующих торчков «Psychedelicatessen», лавки значков-блях Рэнди Уикера, обменной точки подержанной одежды для хиппи «Poster Commune», богемного клуба «Gem Spa» и рок-клуба Билла Грэхема «Fillmore East», где играли «Greateful Dead», «The Band», «The Doors», Хендрикс и Джоплин. Тут же — рукой подать, — на пересечении площади Св. Марка и 2-й авеню размещалось «Hippie Kingdom»: уличные поликлиники, бесплатные юридические конторы, театры и столовые для нескончаемого потока новых и новых подростков, стекающихся в Ист-Сайд из Восточных штатов. Эбби счастлив: он здесь один из самых старших, самых речистых и образованных, лидер не признающей авторитеты вольницы. Занятно, но, как позже обескураженно подметил сам Эбби, всем вдохновителям и идеологам движения было в 66–67-м, по крайней мере, за 30. [8]

Эбби изрекает: «Мы — поколение настоящего», иными словами, лучший мир — здесь и сейчас, немедленно! При этом все, что связано с миром отцов, не годится никуда. «Социальный критик» Мария Меннес как в воду глядела: «Если бы взрослым нравились их длинные волосы, они бы обрились наголо. Единственное, чего они не могут вынести, — так это нашего одобрения».

И все-таки это было поколение, воспитанное по книгам доктора Спока, и стремилось оно не к погрому и анархии, а к радости. Расцветивший Америку психоделическими постерами художник оп-арта Питер Макс после всех потасовок в университетах считал, что старый мир уже проиграл: «Мы вступаем в Золотой Век вечного мира и красоты. Революция победила; она уже произошла». Наступала долгожданная Эра Водолея. Вся история оказалась только предисловием к Революции Свободного Сознания, и в прошлом интерес вызывали только предвидения того, что творилось вокруг.

Предвосхищая наши отечественные «Урлайты» и «Рио», появились бесчисленные «подпольные» журналы и газеты: «Berkley Barb» на Восточном побережье, «East Village Other» на Западном, «Seeds» в Чикаго, «The New York Free Press», «San Francisco Oracle» в Хейт-Эшбери.

Новый мир складывался сам собой, естественно и непринужденно. «Наша речь, — пишет Эбби, — стала называться хипповым диалектом. Наша философия стала известна как этика хиппи. Это была улица с двусторонним движением: лидеры движения усваивали эту культуру и одновременно помогали ее творить. Было кое-что такое, что делало Ист-Сайд не похожим на все прежние эксперименты: длинные волосы. О-о-о, они так много значили тогда. Во-первых, отращивать их надо было полгода, а то и год, чтобы получился настоящий буйный хайр. Это означало решимость, это было совсем не то, что быть радикалом по выходным, раз в месяц отправляясь на демонстрации за мир или собирая средства в разные там фонды. В движении за гражданские права многие участники отдавали своим убеждениям много времени и энергии, но эти убеждения не определяли их каждодневную жизнь. Длинные волосы не оставляли места поверхностному увлечению. Они вызывали скандалы в семье, нарекания школьных властей и преследования полиции. Длинный хайр нельзя спрятать. Вы можете скрыться в укромном месте, если вы гей или коммунист, курите травку или выступаете против войны, если вы ненавидите своего босса. Вы можете тайком слушать „Битлз» в своей комнате. Но вы не можете спрятать свою длинную шевелюру: отпустить волосы — значит выйти из укрытия и открыто примкнуть к контркультуре». [9]

В январе 1967 г. в Парке Золотые ворота в Сан-Франциско был проведен «Первый в мире Human Ве-In» (приблизительно можно перевести как «День человечности»). Собралось тысяч 20, а заправляли «мероприятием» Аллен Гинсберг и Тимоти Лири. Так зарождалась сформулированная позже Хоффманом эстетика знаменитых празднеств йиппи: радость, спонтанность, непредсказуемость театрализованного действа, озорная провокация против угрюмого мира пожилых с младенчества.

30 марта 1967 г. на Пасху йиппи и хиппи устроили «Flower Power Love-in and Be-In» в нью-йоркском Сентрал-парке. Так написано в академических книжках и, как всегда, это вранье: никаких таких отдельных от хиппи йиппи тогда еще не было. Зато было весело: собралось 35 тысяч человек. Все от чего-нибудь ловили кайф — от воздушных шариков, от кислоты, от бананов, ребятни, неба, цветов, танцев, поцелуев, вспоминает Эбби в «Революции ради ада революции». Накануне кто-то позвонил Эбби и подарил 10 тысяч цветов, которые было решено разбросать с самолета. Насилу нашли ханыгу, еле поднявшего в воздух свой аэроплан. К сожалению, все десять тысяч цветов свалились на пустынной улочке в нескольких кварталах от парка. Бомбы падают точнее, а вот цветы всегда куда-то сносит ветром… Рядом на 5-й авеню шел пасхальный парад, но народу в нем участвовало вдвое меньше. Эбби и Анита с лицами, расписанными серебром, присоединились к шествию — но их не пустили в церковь за «неприличный вид». Обиженный Эбби ушел, задумав на Рождество приехать на осляти с распущенными длинными волосами и в хламиде — что-то они тогда скажут?

В марте 67-го на станции метро «Биг Сентрал» в Нью-Йорке Эбби сотоварищи устроил праздник весны «Yip-In». Шалуны наводнили вестибюль воздушными шариками, устроили пляски на справочном киоске, но когда посягнули на святыни — отвергая законы физического времени, сорвали стрелки с циферблата, — полиция вступилась за Ньютона и налетела с дубинками. Шалунам, конечно, вломили. 12 человек, в том числе Хоффман, были серьезно ранены.

А 20 мая Эбби устроил одно из самых знаменитых представлений своей «театральной герильи»: вероломно пробравшись с друзьями (всего 18 человек) на галерею для публики нью-йоркской биржи (охрана долго не хотела пускать подозрительных хайрастых), разбросал тысячу долларов однодолларовыми бумажками. Событие напоминало падение Тунгусского метеорита на город Рыбинск. Купюры зелеными бабочками кружились по храму Золотого тельца. Основной инстинкт сработал: бросив дела, брокеры и маклеры пустились ловить небесную манну — а хайрастые весело хохотали наверху под самой крышей. К ним присоединился и турист из провинции, сказавший журналистам, что за всю поездку в Нью-Йорк он так ни разу не оттягивался. Эбби назвал это «новым изгнанием менял из Храма в эпоху ТВ». Вскоре на всякий случай галерею для посетителей обнесли пуленепробиваемым стеклом за 20 тысяч долларов. Считается, что проказа на бирже была первой акцией йиппи, хотя до основания «движения йиппи» оставалось еще 4 месяца.