Евангелие от Сына Божия - Норман Мейлер Страница 3
Евангелие от Сына Божия - Норман Мейлер читать онлайн бесплатно
Верно, однако, другое: мудрецы преподнесли нам один весьма ценный дар. Они
предупредили Иосифа, чтобы он ни на день не оставался во владениях Ирода. Сами они тоже спешно покинули землю Израиля. Часом позже отправился в путь и Иосиф. Мы двигались всю ночь и пришли в Египет.
Отомстил Ирод жестоко. Когда мудрецы не вернулись во дворец, он послал в Вифлеем палачей с приказом умертвить всех недавно родившихся младенцев мужского пола. Так сбылось пророчество Иеремии: «Печаль, рыдания и скорбь».
Вскоре Ирод умер, и Иосиф вернулся в Назарет. У них с матерью родились два сына, Иаков и Иоанн. Увы, похоже, братская любовь наша была проклята изначально, потому что я никогда не чувствовал к братьям той душевной тяги, какую испытывал к умерщвленным в Вифлееме младенцам. Когда смерть Иосифа вскрыла печати, затмевавшие мою память, я стал часто думать об этих детях и о непрожитых ими жизнях.
Хочу пояснить, что к разговору со священниками в Большом храме я был отчасти готов. Я начал учиться, как и положено, когда мне не исполнилось и пяти лет. Мы занимались в нашей маленькой синагоге с утра и допоздна, К восьми годам я умел читать по-древнееврейски, знал все заповеди, оставленные нам Моисеем, и основанные на этих заповедях законы. Поскольку каждый закон порождал еще десять, а каждый из этих десяти — еще десять, нам приходилось учить десять сотен законов о том, как молиться, поститься и приносить жертвы у алтаря. Кроме того, мы изучали священные книги: «Бытие», «Исход», «Левит», «Числа» и «Второзаконие».
Мы читали пророчества Илии, Елисея, Иезекииля и Исайи, а то, что не было запио на скрижалях, старики и учителя передавали нам изустно.
Но я в свою образованность не верил и, когда семья моя после посещения Большого иерусалимского храма вернулась в Назарет, я — в свои двенадцать лет — решил, что мудрость, с которой я вел беседу со священниками и книжниками, передалась мне от убитых из-за моего рождения младенцев.
И еще одно бремя тяготило мои слабые плечи. Рассказ Иосифа о том, кто мой истинный отец. Я силился представить себя Сыном — и не мог. Когда после занятий мы с ребятами устраивали потасовки, я выходил из них победителем ничуть не чаще, чем побежденным. Какой же из меня Сын Бога? И сомнение это посеяло во мне страх перед Его гневом. Поскольку я помнил, как Господь грозил Моисею:
— Увидишь, эти люди предадут меня и нарушат наш договор. Тогда обратится на них гнев мой. Их иссушит голод, испепелит нестерпимый зной…
На самом деле, на меня за мои сомнения, должно быть, и впрямь обрушился гнев Господень. Мою плоть охватила страшнейшая горячка, и я едва не умер в возрасте двенадцати лет.
Когда же я оправился от недуга, рассказ Иосифа начисто стерся из моей памяти, и я снова превратился в обычного мальчика, точнее, юношу, поскольку мне исполнилось уже тринадцать лет. Я пришел в плотницкую мастерскую Иосифа и проработал семь лет младшим подмастерьем, да еще семь лет старшим — прежде чем стать настоящим мастером.
Первые семь лет я изучал, как изготавливать саманные кирпичи, из которых потом сложат стены, как возводить стропила для крыш, как делать двери и окна. Я навострился сколачивать кровати и столы, табуреты и ящики любых размеров, мог сделать соху и ярмо для быка. Второй этап ученичества я провел в столице Галилеи, Сепфорисе, что в часе ходьбы от Назарета. Там я постиг многие тонкости плотницкого искусства, поскольку работали мы на отделке богатых домов, и Иосиф раскрыл нам свои профессиональные секреты.
В этом городе жил сын Ирода Великого, Ирод Антипа, ставший правителем Галилеи, Идумеи и Иудеи. Я видел порой его торжественный кортеж на улицах Сепфориса и сам не знал, отчего вскипает в жилах моя кровь, отчего рвется из груди сердце. Сердце подсказывало мне то, о чем молчали память и разум. Я не знал, почему мне следует бояться царя Ирода Антипы. Я знал лишь одно: за работой забываются все дурные (да и добрые) чувства. Я работал с тщанием и готовился посвятить плотницкому искусству всю мою жизнь.
Иосиф любил повторять:
— Доски, соединенные лишь руками, но бережными и неравнодушными, подогнаны ровнехонько, они сами льнут друг к другу, как супруги в богоугодном брачном союзе. А доски, сколоченные железными гвоздями, распадутся, едва эти гвозди проржавеют. Они распадутся, как брак, искореженный ржавчиной измены.
Уж не знаю, по этой ли причине или по какой другой, но в первые семь лет ученичества никому из нас железных инструментов не давали и работали мы только с бронзой. Иосиф часто рассказывал, как проверяли в древности мастерство плотника. А еще он описывал шкатулочки, которые изготовляли египтяне из таких неблагородных пород, как акация, смоковница и тамариск. Древесина у них волокнистая, узловатая, и каждую поверхность надо было покрыть краской и сусальным золотом. Эти творения египтян, хоть и выполнялись бронзовыми инструментами, превосходили наши по красоте и изяществу. У Иосифа хранилась одна такая шкатулка, и он не уставал дивиться ее округлым, похожим на голубиные хвосты углам.
Железными инструментами мы начали пользоваться с осторожностью, даже с опаской. Все ученики знали про видения пророка Даниила и помнили, что клыки четвертого зверя были как раз железными и крепость их навевала ужас.
Но я учился — вопреки страхам. И через некоторое время уже мог управляться с железными орудиями и знал подходы к самой разной заморской древесине: клену, березе, дубу, тису, ели, липе и кедру. Из дуба мы обычно делали дверные косяки, из гибкого, податливого клена — кровати, а душистый кедр оставляли для сундуков и комодов. Крепкая, как камень, дикая олива шла на рукояти для инструментов.
У меня завелись приятели среди ремесленников — подмастерья ювелиров, работавших по золоту и серебру. Мы даже обсуждали, не поехать ли из Сепфориса в Рим — поучиться у тамошних искусников. Впрочем, дальше разговоров дело не шло. Ведь мы неукоснительно соблюдали ежедневные очистительные обряды, а Рим — как мы знали — кишел грешниками. Сам император с императрицей предавались такому разврату, что люди не упоминали об этом вслух — из боязни, что языки их покроются язвами.
Итак, я гордился своим ремеслом и уважал инструменты, помогавшие мне в работе. В ящике у меня лежали напильник и рубанок, молоток и сверло, бурав и тесло, локоть и пила, три стамески и полукруглое долото. Главным же инструментом было мое умение обращаться с деревом.
Когда мы делали еловый пол, мы непременно молились, чтобы он не загорелся. Потому что огонь всегда тянется к ели. А над изделиями из зимнего дуба мы читали другую молитву, так как его древесина подвержена гниению. Зато кипарис — порода благословенная, ее никогда не точит древесный червь.
Иосиф научил нас также многим видам каменной кладки, показал, как делать фундаменты для больших зданий, и поведал о материале, называемом пуццолан. Это особые комья, которые извергают вулканы к югу от Рима. Из смешанного с известью пуццолана получается цемент. Все эти знания заставили меня задуматься о мудрости Господа. Как хорошо знает Он все, что сотворил! Поэтому комья, изрыгнутые далеким вулканом, и могут за тридевять земель обрести новую жизнь и скрепить камни, из которых сложен дом. Я часто размышлял о сотворенных Им разнообразных веществах, в которые мы вкладываем свой труд.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments