Интересная Фаина - Алла Хемлин Страница 3

Фаина задумалась, но не поинтересовалась. А ночью Фаина достала карточку и крепко поцеловала в губы, как делала мать при чужих женщинах.

У отца были усы, которые на двух концах закручивались в почти что узелок, а губы на карточке почти что не виделись. Фаине пришлось хорошо постараться, чтоб не уколоться.

На часах отца, которые лежали себе на блюдечке, на самой спинке была сделана тонюсенькая надпись на три строчки: «Дорогому за любовь». Мать читала надпись при женщинах в голос и обещала дочечке тоже при женщинах, что часы будут для мужа Фаины.

Фаина не сильно понимала разницу между отцом и мужем, потому что не знала, как это, когда отец и когда муж.

* * *

Когда Новиков бежал встречать невесту, в городе уже почти что все на свете знали, что пароход «Владимир» совсем утонул, хоть кто-то и выплыл. Новиков тоже знал. Другие люди надеялись. А Новиков был не другой и не надеялся, хоть и бежал.

Новиков уже понял, что он бежит своими ногами зря, что его невеста лежит себе на дне с водой по самое горло. Это Новикову сказало его сердце.

Когда Новиков прибежал встречать свою невесту, его попросили пройтись туда-сюда и посмотреть на живых людей, которые спаслись. Новиков так и сделал.

У Новикова насчет Фаины сердце сказало не сразу, а только на третий раз.

Новиков от души сильно любил порядок во всем на свете, и потому прошелся туда-сюда ровно три раза. И на последний раз сердце у Новикова не смолчало и подсказало-таки, что Фаина — это есть Фаина. Тем более у Фаины волос был такой же, как у матери, — под пепел и сильно меленько куделькался. А мать Фаины Новиков воочию представлял себе по карточке, которую сделали в Батуме, у Варжапетяна, за Михайловским базаром.

Сваха показывала Новикову карточки и других женщин, а Новиков выбрал мать Фаины с дочечкой, хоть фото дочечки не видел.

Новикову было сорок лет.

Интересно, что Новиков одевался не как купец из азбуки, а как мужчина — пиджак, шляпа, прочее и шевровые ботинки. Новикова некоторые хвалили, что Новиков из своего папы взял и скаканул по своему виду и в коммерции на высоту вроде заграницы.

На лицо Новиков был не сильно красивый, хоть и брюнет. На фигуру Новиков был немножечко лучше, потому что имел рост и плечи.

Новиков мечтал взять себе такую женщину, которая бы всю на свете жизнь понимала свое счастье. Покойная жена Новикова своего счастья не понимала. Новиков спрашивал у жены почти что каждый день, или она понимает. А жена сначала никак не понимала, а потом скоренько умерла себе.

И вот Новиков спросил у Фаины, как называется ее фамилия и где в настоящую минуточку находится ее мать.

Фаина ответила на все на свете вопросы Новикова как могла.

Новиков погладил девочку по голове.

Фаина спросила у Новикова, кто он такой.

Новиков сообщил Фаине про себя все на свете и пообещал ради памяти своей покойной невесты сильно заботиться о Фаине всю свою жизнь до самой смерти.

Новиков решил оставить Фаину у себя в доме. Тем более новиковский дом был новый, каменный, на два этажа и с хорошим фундаментом. Еще дом был широкий в ширину и длинный в длину. У дома было два входа — парадный вход и черный вход. Через эти входы и выходили тоже. К черному входу подъезжали лошади с подводами и поклажей, а к парадному подъезжали люди на чем-нибудь.

У первого этажа было две половины. На половине, которая была вторая, торговал магазин с материей. Интересно, что люди входили в магазин с угла.

Новиков своими руками не торговал, а нанял людей. Люди работали, торговали, а Новиков богател. Царизм есть царизм.

Где магазин не торговал, там жил Новиков и жила его старшая сестра Елизавета. На втором этаже тоже жил Новиков и жила его старшая сестра Елизавета. Еще жили в доме и две прислуги. А кухарка жила только днем, хоть и до самой ночи.

* * *

Тело матери Фаины выловили через пять дней. До этого дня вылавливали другие тела, и Новиков ходил смотреть, чтоб не оставить свою невесту без своего дорогого ей как невесте внимания.

Фаина не думала, что предстоит еще хоть зачем-то увидеться с матерью. Фаина думала, что мать уже живет себе на небе и шьет белье тамошним хорошим женщинам.

Фаине почти что каждую ночь с заходом на утро снился один сон. В этом сне фаинская мать поднималась из воды и тихонечко шла себе на самый верх неба. За матерью своим ходом шел ослик с хорошо знакомой Фаине поклажей — два желтых чемодана на ремнях и корзина. В одной руке мать держала сумочку, в другой — пробковый пояс.

В сне Фаина хотела, чтоб мать бросила пояс своей дочечке. Фаина не хотела спастись с лица земли. Но Фаина думала, что если мать бросит пояс своей дочечке, так матери будет спокойней.

Фаина просыпалась и жалела ослика, а мать и себя не жалела. Мать будет на небе и при работе, Фаина будет на земле и при новом доме, а ослику как будет? Поклажу с ослика снимут, и иди себе, ослик, на все на свете стороны чистого неба, потому что на землю с неба никому выдачи нету.

Этот ослик тоже был Фаине хорошо знакомый как проживающий во дворе соседки — старухи Жабаровой.

И вот все дни до пятого дня Фаина проживала в новиковском доме. Тем более новиковскую сестру Елизавету в городе считали женщиной строгой, хоть она была незамужняя и прочая.

Елизавета была чуточку горбатенькая на одно плечико. И личико у Елизаветы было чуточку горбатенькое.

Интересно, что Елизавета имела образование. Папа постарался для Елизаветы и поимел за это сильные насмешки своих товарищей, потому что при царизме купцы выступали за реакцию и темноту. Папа Елизаветы в основном выступал за такое же, но свою дочечку взял и отдал в гимназию. Мамы у Елизаветы не было, потому что мама умерла от родильной горячки, которая прицепилась при нарождении на свет Новикова-сына.

Папа Елизаветы сложил у себя в голове, и у папы там получилось, что пускай увечная дочечка выучится и, если что, будет зарабатывать себе кусок хлеба уроками. Если б папа был побогаче, тем более без долгов, тогда б папа наметил себе найти дочечке на хорошее приданое жениха. Папа побоялся, что сначала приданого на жениха не хватит, а потом папа умрет от чего-нибудь и еще с долгами. А про Новикова-сына папа ж еще не знал, что Новиков-сын пойдет дальше папы по капиталу и, если что, даст сестричке копеечку на хлеб и на водичку.

И вот папа умер от водянки и оставил сироток на хорошего дядю по материнской линии.

Елизавета училась и тянулась за девицами из дворянок. Эти дворянки по рассказам Елизаветы знали, что Елизавета народилась красавицей, а на крестинах бывший в церкви проездом князь Беловежский-Зубринский уронил Елизавету, когда взял на свои руки поцеловать младенца.

Дворянки жалели Елизавету. Особенно жалела дворянка Елена, у которой папа был член городской управы и имел всемерный кредит у папы-Новикова, а потом и у хорошего дяди, который тоже торговал, хоть и не материей.