Как мы не стали бандой - Глеб Черкасов Страница 3

Сергей Владиленович внимательно слушал, потом взял слово, что они не разбегутся, и ушел.

Антон так и не понял, почему его мать извинилась перед Димой и попросила не держать зла. Наверное, этого не понял никто.

Скандал оказался мелочью на фоне начавшегося чемпионата мира по футболу, который, как важно доложил всем Стас со слов отца, впервые показывали целиком. Матчей было много, на любой вкус. Все крыли матом поганого судью Кастильо, засудившего сборную СССР в матче против Бразилии, сочувствовали чехам, которые почему-то сыграли плохо, ругались на немцев и австрийцев, с помощью явно договорного матча подло вытуривших с чемпионата отличный Алжир, жалели Камерун, который был не хуже других.

Матчи сборной СССР смотрели напряженно, но к концу ее игр — несколько недоуменно. До турнира считалось, что наши не хуже, а лучше других. В итоге получалось кисловато. Споры о том, правильно ли из команды убрали игроков «Спартака», заменив «киевлянами», и что бы случилось, кабы до Испании добрались Давид Кипиани и погибший Дараселия, шли до нулевой ничьей с Польшей, отправившей СССР домой.

С некоторой неприязнью дачники Северянки отнеслись к тому, как итальянцы костоломно вынесли с турнира Аргентину и Бразилию.

И почти все болели за Францию. Жиресс, Тигана, Женгини, Аморос, Рошто и, конечно же, Мишель Платини — мушкетеры, изящные и убийственно опасные, как будто сошли в телевизор со страниц Дюма (Антон пересказал содержание книги своим друзьям и даже пообещал Диме дать ее почитать).

Они шли по турниру играючи, даже несмотря на стартовое поражение от Англии. И уж после наказания подлой Австрии свои розги должны были получить в полуфинале и немцы.

Утром после матча ФРГ — Франция поселок будто вымер.

Около продуктовой палатки, рядом с полем, не было даже любителей утреннего портвейна.

Первым на поле пришел Стас, принес мяч и сел на него. Потом появился Дима, что-то бормоча себе под нос и гневно размахивая травинкой. Петя и Антон брели вместе — по дороге Петя что-то рьяно доказывал товарищу.

— Навалять они должны были этому Шумахеру, он их товарища искалечил. Прям там и надо было набить морду.

— Тебе бы только морду бить, — грустно сказал Антон, — но вот я согласен со всем.

Стас покачал головой:

— Да брось ты, удалили бы француза, и всё тут.

Мальчики, за две недели до того поверившие в то, что несправедливость можно победить, вдруг узнали, что есть что-то, что нельзя просто так взять и одолеть.

Их родителям тоже было худо.

Отец Антона после последнего пенальти с размаху кинул с веранды старый стул в кусты и только через пять минут пошел забирать его.

— Я плакал полночи, — сказал неожиданно Дима.

Мальчики удивились. Димино спокойствие ставили им в пример, и даже Раиса Николаевна, все равно немного косившаяся на него, часто говорила, что у Хубариева надо учиться хладнокровию всем и прежде всего ее сыну.

— Это нечестно очень было, французы же лучше, а немцы просто везучие, — сказал Дима.

Петя хвалился тем, что никогда не хнычет, потому что отец запретил. Но на самом деле он тоже плакал, и отец его не ругал, а, наоборот, гладил по голове и приговаривал:

— Ничего, сынок, мы с ними за все посчитаемся, за дядьев моих, пацанов нецелованных, в землю легших, за войну, за все, за машины их поганые.

У Стаса тоже глаза были на мокром месте. Удержался он потому, что отец, Иван Георгиевич, после последнего пенальти потер виски и сказал жене:

— Всё так же, как и восемь лет назад, с Голландией, только даже теперь до финала не дошли, как-то не на тех я опять поставил.

Стас пересказал эти слова, и они почему-то всех успокоили.

Через несколько минут мальчики уже смеялись. Потом Стас добавил:

— А гости у нас говорили, что чемпионат мира будет в СССР в 1990 году.

— Вот тогда вместе и сходим на футбол, — решительно подвел итог Антон.

Жизнь налаживалась. Пора было на речку.

КОМАНДЫ ВЫХОДЯТ НА ПОЛЕ

2014 ГОД