Третий выстрел - Никколо Амманити Страница 3

Из тюрьмы он вышел, избавленный от наркотической зависимости, а заодно и от всего имущества.

Он стал бедняком.

За те два года, что хирург мерил шагами камеру, которую делил с двумя китайскими мафиози, актриса Симона Сомаини, в том числе и благодаря операции, стала телезвездой.

Семидесятисерийный фильм о Марии Монтессори, [5]в котором она снялась, на восемь месяцев заставил нацию прилипнуть к экранам. Бокки не пропустил ни одной серии, благо в камере был маленький китайский телевизор. Он завороженно пожирал глазами шикарную грудь римской педагогини. И это не было простое сексуальное влечение.

Там, внутри, колыхалось его сокровище.

Над койкой у него висел календарь журнала «Макс», на котором Сомаини беззастенчиво демонстрировала немыслимое декольте. Бокки обвел левую грудь маркером. В тюрьме он слыл первым фанатом Сомаини. Заключенные завалили его иллюстрированными журналами, где обсасывались все сердечные похождения актрисы. Из другого чтения он позволил себе в тюрьме только «Графа Монте-Кристо» Дюма.

Бокки вышел из тюрьмы, набрав лишних пятнадцать килограммов. Неподвижная жизнь в камере, скверная еда и гектолитры выпитого саке сделали свое дело. Кожа его обрела восковой оттенок, как фигуры мадам Тюссо. Седые волосы он сбрил наголо. Он еле влез в костюм, в котором его арестовали. Единственное, что у него осталось, это старый билет, подарок Линь Хао, тридцать тысяч лир, уже два года как вышедших из употребления, портфель, набитый журналами «Новелла-2000» и «Ева-3000», и безупречный план по возвращению своего сокровища.

Снова завладев тем, что ему принадлежало, он мог бы улететь в какой-нибудь тропический рай и доживать там свои дни.

Он сел в метро и вышел на станции «Цирк Массимо». Прошло два года, а Рим остался таким же мерзким.

Он направился к Сан-Саба и остановился у дома 36 по Авентинской улице. На табличке домофона были обозначены номера квартир. Он позвонил в пятнадцатую.

Ему ответил голос филиппинки:

— Кто там?

— Я друг Флавио… Он дома?

— Какого еще Флавио? Нет тут никакого Флавио!

Элегантный портье с аристократическими манерами Алека Гиннеса разглядывал его с отвращением, словно собачье дерьмо.

В этом пронизывающем, как осевая томография, взгляде Паоло Бокки увидел свое отражение: бомж, человек вне закона, стоящий на социальной лестнице ниже какого-нибудь сенегальца, едва сошедшего с корабля в Лампедузе.

Он, хирург экстра-класса, теперь робел перед портье.

— Чем могу быть полезен?

— Я друг Флавио Сарторетти… — объяснил Бокки.

Портье начал медленно водить головой вправо-влево:

— Нет.

— Что — нет?

— Он здесь больше не живет. — Портье приподнял плечи и повернулся спиной.

Бокки привычно облокотился на решетку:

— А где он живет?

Лорд воздел руки к небу и исчез в швейцарской.

Флавио Сарторетти был всенародно известный комик. Замечательный имитатор, актер кабаре и фильмов социальной ориентации, он прославился как главный ведущий передачи «Хорошего воскресенья» и блистательный артист «Шоу Маурицио Костанцо».

Флавио Сарторетти и Паоло Бокки познакомились в фитнес-клубе «Душа и тело» в Портуэнсе, где пилинг и аюрведический массаж служили прикрытием для борделя с русскими проститутками, сбыта наркотиков и незаконной торговли оружием.

Там они вдвоем трахали Ирину, перемывали косточки всем подряд, купили себе по автомату Калашникова и стреляли из них по овцам в Маккарезе.

Пика своей популярности Флавио Сарторетти достиг благодаря неподражаемой имитации центрового игрока «Ромы» Пако Хименеса де ла Фронтера, перекупленного за тридцать миллиардов у клуба «Ривер Плейт», обладателя «Золотого мяча» 2001 года и бесспорного идола столицы.

А потом, в 2002 году, Флавио Сарторетти растворился, как почечный камень под воздействием магнитного поля, и никто больше ничего о нем не знал.

После тщательных и долгих поисков Паоло Бокки прочел в статейке из «Газеттино делль Агро Понтино», что его старый друг нынче вечером выступит перед публикой на Празднике равиоли из омаров в «Нептуне».

Паоло Бокки вышел из автобуса за несколько минут до того, как комик закончил выступление перед компанией старичков из дома отдыха «Вилла Мимоза».

Сарторетти не выказал особого удовольствия от встречи со старым другом золотых времен, но согласился пойти съесть чего-нибудь в «Голубой пагоде», китайском ресторане на сто втором километре Понтиновой дороги. Над тарелками с кисло-сладким супом приятели поглядели друг на друга, и каждый подумал, что другой сильно постарел.

— Что это с тобой? — спросили оба почти в унисон.

Паоло Бокки рассказал, что последние два года провел в Афганистане, присоединившись к движению «Врачи без границ», чтобы залечивать кошмарные последствия войны. Сарторетти посмотрел на него:

— Невероятно… Я тоже! Я уехал в Анголу смешить детишек в больницах… Я понял, что живем только раз и что очень важно заставить улыбаться того, кто в этом нуждается…

Они заказали курицу с миндалем и кальмара под бамбуковым соусом.

Бокки решил, что настал момент поговорить о серьезном:

— У меня есть план… как подзаработать… и я подумал…

— Сколько? — перебил его Сарторетти.

— Десять тысяч евро!

— Что надо делать?

— Помоги мне связаться с Симоной Сомаини.

— С актрисой, значит… — Сарторетти выудил колечко кальмара из теплой жижи. — Знаешь… когда находишься в Анголе, контакты…

— Да брось ты эту чушь! Тебе вовсе не надо с ней знакомиться. Сейчас объясню… Я долго изучал биографию Сомаини. Жизнь у нее что надо! Профессиональный успех, после премии Салерно за «SMS из небытия» она стала королевой телеэкрана. Денег — куры не клюют. Вместе с Самантой де Грене она будет вести конкурс в Сан-Ремо. Спросишь, чего ей не хватает? Не поверишь, но кое-чего не хватает для полного счастья. Сентиментальной истории, чтобы растормошить иллюстрированные журналы. Типа той, что произошла с Микаелем Симоне, пиарщиком из «Эскалибура», и всего того дерьма, что выплеснулось из журналов. Ну, помнишь, с каким-то плейбоем… с Грацио Билья, таким же мыльным пузырем. Сомаини не хватает одного: футболиста! — И он ткнул пальцем в Сарторетти.

— А я тут при чем?

Бокки мрачно кивнул:

— При чем, еще как при чем. Ты загримируешься под Пако Хименеса де ла Фронтера и пригласишь ее на ужин.

При звуке имени центрфорварда аргентинцев комик чуть не подавился бамбуковым соусом.