Океания. Остров бездельников - Уилл Рэндалл Страница 29

Мы отправляемся на поиски Вуни. — Стэнли демонстрирует следы охоты за головами. — И я становлюсь жертвой вражеского налета.

И действительно, в предрассветный час деревня погружалась в полную тишину, даже воды залива, изогнутого в форме подковы, замирали, словно передыхая от постоянного движения. Многочисленные и разнообразные по своей яркости звезды делали небосвод похожим на твердь, усыпанную мерцающими точками, которые освещали сумрачную деревню, а луна бросала серебристые отблески на водную гладь.

Естественно, весь этот покой оказался тут же нарушен, когда прокричал проснувшийся петух, не сомневавшийся в том, что вместе с ним все должны открыть глаза. Вопиюще пренебрегая собственной безопасностью, он продолжал надрываться, пока его не услышали во всех концах деревни. Его напыщенность и самовлюбленность вызывали у меня такое раздражение, что, обладай я соответствующими навыками, быстро превратил бы его в каплуна. Он умудрился разбудить даже солнце, и гневное светило высунулось из-за деревьев, чтобы узнать, чем вызван такой переполох.

Затем, нацепив на нос очки толщиной с пресс-папье и закрепив расшатавшиеся дужки с помощью шнурка от ботинок, из своего дома появляется Старый Обадиа — самый древний житель деревни. Он движется в ризницу, расположенную за алтарем, опускается на землю перед круглым полым бревном и начинает отбивать витиеватый ритм утренней зорьки. И постепенно дома начинают оживать.

По чистой воде, еще не замутненной дневной деятельностью, туда и обратно плавает морской ангел, гадая, что ему ждать от наступающего дня. Позднее, разрезая морскую гладь, появляется макрель: эти кровожадные хищники в серебристой чешуе, напоминающей доспехи, в стремительном броске хватают свою жертву, расплескивая порозовевшую воду на камни причала, и столь же стремительно вновь исчезают в безопасной глубине.

Я наблюдаю из окна, как дневной свет начинает пронизывать лагуну, придавая кораллам их истинные цвета. Вместе со всем миром словно просыпаются оттенки желтого, пурпурного и зеленого, переливающиеся в пробуждающемся течении. Среди кораллов мечтательно поблескивают морские звезды, и тысячи крохотных рыбешек, каждая размером не больше лезвия перочинного ножа, шныряют туда и сюда по этому подводному ландшафту.

Мы выходим из крохотного залива Мендали и направляемся к каналу Бланш. Перед носом лодки с видом морских хранителей ныряют два дельфина, рядом с бортами плывет еще несколько, словно служба сопровождения, следящая за тем, чтобы мы не сбились с пути. Кажется, их больше, чем обычно. Может, они чувствуют, что мы отправляемся в настоящее путешествие? Лично я это прекрасно понимаю, а потому прихватываю с собой спасательный жилет.

Впереди выскакивает морская щука, прорезая поверхность воды своим острым, как меч, носом; сквозь прозрачное тело просвечивает ее странный зеленый скелет. С помощью неведомой мне силы она выбрасывает свое тело на пятнадцать футов в высоту, и за ней тут же из глубины вылетает гладкая стальная макрель. По огромной дуге она следует за щукой, но в тот самый момент, когда кажется, что последняя неминуемо должна оказаться в ее челюстях, щука умудряется изменить направление своего движения, и обе рыбины плюхаются в воду. Дельфины покидают нас, когда мы добираемся до рифа на противоположной стороне лагуны. Их скользкие серые тела в последний раз появляются на поверхности, а потом они разворачиваются и уходят в более прохладные воды. Кисточка с улыбкой смотрит им вслед.

— Время охоты скоро снова.

— Охоты? Надеюсь, не на дельфинов? — спрашиваю я с тревогой человека, выросшего на консервированном тунце и сериале о Флиппере.

— А почему бы и нет? — с искренним недоумением смотрит на меня Кисточка.

— Ну… — Надо будет об этом подумать.

Когда мы входим в лагуну Ровиана, я понимаю, что вид с моря был обманчивым. Лагуна усыпана островами. Одни довольно большие, покрыты лесом и обитаемы — вдоль их берегов беспорядочно разбросаны деревни. Другие — крохотные и безлюдные; на них высятся лишь несколько кокосовых пальм. Есть и настолько маленький остров, что тут растет всего одна пальма, а его можно целиком накрыть пляжным полотенцем. Неожиданно мне приходит в голову эгоистичная мысль: Соломоновы острова — это ведь последнее место на земле, еще не затоптанное шлепанцами и туристическими ботинками отдыхающих с их низкопробными продуктами питания. Только подумайте, с какой беспардонностью они вламываются в самые сокровенные уголки планеты, бездумно расширяя размах золотых арок «Макдоналдса»!

Было в здешних местах что-то волшебное, потаенное, вневременное, будто тут никогда ничего не менялось, словно этот мир был глубоко запрятан и найти его не представлялось возможным. Как и испортить. Однако я понимал, что занимаюсь самообманом.

Когда мы пробираемся по илистому каналу между двумя островами, Стэнли и Смол Смол Том, настоявшие на том, чтобы мы взяли их с собой и валявшиеся все время на носу, приподнимаются и начинают возбужденно указывать куда-то вправо.

— Они хотят, чтобы ты посмотрел этот остров, — ухмыляется Кисточка.

— Отлично, — хихикаю я с видом человека, догадывающегося, что его собираются разыграть.

Мы причаливаем к острову, и Кисточка вытаскивает из воды двигатель. Парни, перепрыгивая через ветви и стволы упавших деревьев, углубляются в буш, показывая дорогу. Я неуверенно следую за ними. Под навесом деревьев, почти не пропускающих солнечный свет, мы выходим на абсолютно круглую поляну. В самом ее центре из земли поднимается белая скала в форме зуба — странная геологическая аномалия для этих коралловых островов.