Суперзвезда - Виктория Готти Страница 29

Он оглядел толпу, ища Кэсс, и увидел, что она танцует. Ее силуэт двоился, троился у него в глазах. Джонатан попытался разглядеть ее партнера, и, когда до него дошло, что это Джек Кавелли, он весь сжался. Даже пьяный он мог заметить блеск в глазах Кавелли. Джонатан был не дурак, он понимал, что в этот вечер все собрались, чтобы поздравить Кэсс. Его охватила ярость.

Никто никогда не воспринимал его всерьез. Они считали, что он ни на что не годен. Его слава состояла из оргий, которые он устраивал у разных друзей, развлекаясь на всю катушку с кокаином, дешевыми женщинами и громкой музыкой. Джонатан понимал, что на этой вечеринке мало его сторонников и еще меньше тех, кто готов заявить об этом открыто. Финансирование удовольствий прекратилось, потому что Джеймс, этот старый верблюд, убедил отца давать Джонанату деньги только на самое необходимое. Шпионы Джеймса донесли о его диких забавах и бешеных тратах. Ха! Будто без денег он изменит свой образ жизни. Подумаешь, меньше денег — меньше сумасшествия на вечеринках, но своим правилам он изменять не собирается. Его никто не остановит: ни Джеймс, ни Роджер, ни мисс Брысь.

Джонатан продолжал пить, мечтая, чтобы вечер поскорее закончился. Он вообще-то не собирался сюда, даже сказал, что не придет, но, хорошенько поразмыслив, понял, что это именно то, чего хотят отец и Кэсс. Поэтому он решил заявиться, надеясь, что ему удастся чего-нибудь добиться на этом вечере.

* * *

Челси, стоя на пороге патио, зло смотрела на танцующую в обнимку пару. Затем она не колеблясь подошла к танцплощадке и остановилась рядом с извивающимися телами.

— Вы, наверное, не помните, — начала Челси. — Мы встречались на кладбище.

Кэсс выглядела удивленной:

— Я… Я… помню ваше лицо. Как, вы сказали, ваше имя?

— Я не называла его, — ответила Челси сердито и добавила: — Челси Хаттон. — Затем она повернулась к Джеку, надеясь завладеть его вниманием, но ей это не удалось. Он и не думал отводить глаз от Кэссиди. Это ее обидело, и она постаралась избавиться от вскипающего вновь чувства унижения. Ей очень хотелось заявить о своих правах:

— Я девушка Джека на этом вечере.

Кэссиди, потрясенная, смущенная, высвободилась из объятий Джека и отступила назад.

— Мы просто танцевали, мисс Хаттон. Джек переживал, ожидая вас. Оставляю вас вдвоем, желаю прекрасно провести вечер.

— Перед тем как вы уйдете, мисс Инглиш, — поспешила сказать Челси, — позвольте официально представиться. Я новая звезда «Опасных желаний».

* * *

Кэссиди превратилась в красивую и умную женщину. Все следы юности и незрелости давно исчезли, она была бойцом, решительно настроенным покорить мир. Некоторые не верили в ее успех, но у нее были деньги Джеймса, и та маленькая девочка, которую он знал и сильно любил, с достоинством преодолевала все преграды. Джеймс радовался ее успехам; взяв на себя ответственность за детей Турмейна, он никогда не жалел о том, что ему пришлось пережить из-за этого.

Наблюдая, как она танцует, он подумал, что ей трудно найти партнера. Кавелли был ненадежен. Про себя Джеймс отметил, что надо обсудить это с ней утром, а пока она будет королевой бала. Он перевел взгляд на Джонатана, который едва стоял на ногах. Пьяный в стельку, он совершенно не владел собой. Роджер будет взбешен, когда наконец-то заметит это. Ему стоит помириться со своими детьми, сейчас не время вести междуусобную войну.

* * *

Была почти полночь. Джонатан все еще бродил среди гостей, напряженно думая о чем-то. Кэссиди, стоящая всего в десяти шагах от него, улыбалась гостям. Он знал, что она была причиной его унижения, забирала всю его энергию. Пчелиная матка, вся в белом с головы до ног, в окружении своих трутней — лизоблюдов и льстецов. Пчелиная матка? Черта с два, она паучиха Черная Вдова.

Ему вдруг ужасно захотелось облить вином ее дорогое платье. Он знал, что это ребячество, но ничего не мог с собой поделать. Он вышел в центр танцплощадки, отчаянно пытаясь сохранять равновесие.

Кэсс была удивлена, даже шокирована его появлением.

— Привет, сестренка. Как дела? — развязно произнес Джонатан.

Кэсс укоризненно взглянула на брата. Она не позволит ему огорчить себя и отца. За время ее отсутствия из взбалмошного ребенка он превратился в мстительного, злого пьяницу.

Официантка предложила ему шампанское.

— Может быть, тебе хватит? — прошептала Кэсс.

— А может, хватит тебе? — резко выпалил Джонатан. — Вижу, вы уже познакомились. — Он посмотрел на другую сторону танцплощадки. — Джек Кавелли, воротила номер один в Лос-Анджелесе. — Джонатан облизал губы и улыбнулся. — Да, заметил, как ты млела, Кэсс. Не напомнил ли он тебе Тома Глисона? Помнишь его, а?

В этот момент Кэсс покачнулась, слегка оступившись. Вдруг рядом появился Джек Кавелли.

— Тебе сегодня предстоит много выпить, Джонатан. Разве ты не рад? — твердо произнес Джек.

— Иди к черту, Кавелли, — огрызнулся Джонатан. Он повернулся к сестре: — Помнишь Тома, парня, который перепихнулся с тобой и засунул в твою глупую задницу? — Громко расхохотался он, не в состоянии остановиться.

Кэссиди покраснела, взгляд ее был прикован к Джонатану.

— Ты долго ждала его в аэропорту?

Джонатан говорил, его губы шевелились, но Кэсс не слышала слов. Страшные воспоминания, белая, холодная больница — все начало всплывать в памяти. Воспоминания опутывали ее ноги, она чувствовала себя в западне.

Джек взял ее за руку, прошептал, что все будет хорошо, но брат явно не желал отставать. Она растерялась, все вокруг кружилось, казалось, что все говорили одновременно.

Не произнося ни слова, Кэсс оставила Кавелли и медленно направилась к дому, следя за походкой, чтобы никак не выдать свою дрожь. Она не покажет Джонатану, как его слова подействовали на нее. Кэсс хотела пройти через кухню, это был кратчайший путь к задней лестнице, но армия официантов, поваров, менеджеров, уборщиков и прочего обслуживающего персонала преграждала ей путь.

«Извините, — говорила Кэсс. — Простите». Она старалась быть спокойной, продираясь сквозь толпу. Огромная, как ресторан, кухня звенела и гремела посудой, отовсюду раздавались голоса поваров и менеджеров. Выбравшись из кухни, Кэсс прибавила шагу. Подхватив подол платья, чтобы не зацепиться за что-нибудь, она взбежала по витой лестнице на второй этаж и проскользнула в свою спальню. В темноте она подождала, пока успокоится дыхание, потом включила свет. И закричала.

Некогда красивое покрывало было изуродовано огнем. Окровавленная ночная сорочка лежала поперек кровати. На полу валялась наполовину сожженная фотография матери, рядом с ней записка того же цвета, что пятна на сорочке:

Привет, Суперзвезда, веселись, сколько тебе хочется, — скоро Турмейны потеряют еще одну прекрасную леди.

Он пробирался сквозь толпу, хладнокровно наблюдая за ее быстрой и грациозной походкой. Было около полуночи. Кэссиди поднялась наверх, наверняка она уже в шоке.