Записки фельдшера - Олег Врайтов Страница 29

Отстранив девицу, я присел на корточки перед лежащей на лавке пациенткой.

— Девушка, вы меня слышите?

— Ленка! Да ни хера она не слышит, она без сознания!!

С трудом оттянув ее руки от живота, я принялся пальпировать, насколько давали это сделать плотно прижатые к нему колени. В основном эпигастрий [8]был мягким, лишь были намеки на легкую болезненность в низу живота.

— Здесь болит?

— М-м-м-м-м… — простонала Ленка, продолжая корчиться.

— А здесь?

— Слышишь, ты, козел в белом халате, — раздался надо мной грозный голос здоровяка. — Ты чё, ее лапать приехал или лечить?! Тебе чего, руки повыдирать?

— Может, вы перестанете мне мешать? — не выдержал я. — Я должен знать, какую помощь ей оказать — а для этого ее нужно осмотреть.

Тут же прямо перед моим лицом оказалась заросшая харя здоровяки, окатывающая меня волнами перегара.

— Ты, б…дь, урод! Тебе чё, проблемы нужны?! Я тебе их сейчас организую, б…дь! Я вас, сук, всех прыгать заставлю!! Ты меня понял, ты?!

Что мне оставалось? Товарищ у себя дома, согрет хозяйским чувством своей территории и производными этанола, уверен в своей силе и безнаказанности. Дать ему по роже — эффекта особого не будет, а меня просто разорвут. Если вызвать милицию — даже если мне это дадут сделать, — то наряда придется ждать очень долго. И что со мной сделают за это время, неизвестно.

— Все я понял, — тихо ответил я. — Теперь дайте мне поговорить с больной, ладно?

Не дожидаясь ответа, я отвернулся и снова присел на корточки. По спине уже давно тек ручеек холодного пота, внутренности словно скрутило невидимым кулаком в узел, а кисти рук ходуном ходили без малейшего моего участия. Мне было страшно. Защитить меня некому.

Все же, осыпаемый матерными комментариями (громче всех орал, на публику, здоровый товарищ в шортах), я ухитрился осмотреть пациентку. Невнятный анамнез, выданный ей — шла по лестнице со второго этажа на первый, заболел сильно и резко живот, от боли упала, очнулась внизу. Точно указать, где болело и где болит сейчас, больная не могла — пальпация [9]была бесполезна, потому что девушка дергалась всем телом и спастически вздрагивала при продавливании эпигастрия там, где двумя минутами назад не реагировала вообще. Хронических и женских заболеваний, с ее же слов, не имела. Беременность, кстати, отрицала. Все же, ориентируясь на легкую болезненность внизу живота, я принял решение госпитализировать ее в гинекологию — поставлю острый сальпингоофорит [10], а там дальше пусть сами решают.

Меня грубо дернули за плечо.

— Ну, чё ты там?!

— Ее нужно везти в больницу, — вставая, произнес я. — Я ставлю воспаление придатков — но окончательное слово будет за гинекологом.

— Слышь, ты чё, опух, какая больница?! Мы тебя на хера сюда вызвали?! Тебе, б…дь, за что деньги платят, му…к?

— Она нуждается в консультации специалиста, — проглотив оскорбление, повторил я, чувствуя, как от ярости начинают гореть щеки. — Я вам предлагаю поехать и побеседовать с ним. Что вы еще от меня хотите?

— Я хочу, сука, чтобы ты свою работу делал! Какой, в ж…пу, гинеколог? У нее там кости поломаны, она лежать не может — какой, на х…, гинеколог?!

— Она так упала, что теперь двинуться не может, — вклинилась девица.

— Вообще-то, сначала у нее заболел живот, а потом она упала, — ответил я, с ненавистью глядя на нее. Советчица, твою матушку… — А это разные вещи. Вы в больницу едете?

— У-у-у, г…дон! — проревел здоровяк, звонко шлепая кулачищем о ладонь. — Ну, хер с тобой, поедем в твою больницу! Вы мне все, пи…сы, ответите, если девку не спасете! Ты понял?! Все, б…дь, у меня до потолка подпрыгивать будете!

Он сгреб одним движением девушку с лавки и потащил ее в сторону машины. Я, подняв укладку и сунув под мышку тонометр, торопливо направился следом. Вот уж повезло с вызовом. Господи, скорее бы уехать отсюда, хоть в больницу, хоть к черту на рога — лишь бы не видеть эти морды, скалящиеся ненавистью.

Здоровяк уже хозяйничал в салоне, выкинув с носилок лежащие там постельные принадлежности на пол. Рядом с ним пристроилась вышеупомянутая девица и армянин с рельефными бицепсами. Он громко кричал на своем языке что-то в мерцающую в темноте коробочку сотового.

Я забрался в крутящееся кресло, закрыл дверь.

— Давай там, ты! — заорал здоровяк. — Мигалку свою включил и пошел! Чего ждешь?

— Василий Артемович, первая больница, гинекология, — сказал я в переборку.

— Да живее ты, урод!! Чё, не больного везешь, что ли?! Езжай, давай! «Скорая», б…дь!

Спорить было бесполезно, уговаривать — зря сотрясать воздух, поэтому я молча сидел в кресле, пока наша машина выбиралась с Краснознаменной. Ленка на носилках не теряла времени, корчилась, закрывала глаза, пускала слюни — в общем, вела себя, как образцовая больная, чья душа расстается с бренным телом. Стоило ей только замереть, как присутствовавшая тут же девица начинала дико верещать и бить ее по щекам, требуя дышать; здоровяк периодически принимал у нее эстафету, тряся несчастную за плечи, а когда отпускал, осыпал бранью меня и водителя. Я сидел молча, стараясь не смотреть в их сторону. Что я мог сделать? Что?

До гинекологии мы доехали быстро — правда, «газель» на каждом ухабе подпрыгивала аж на полметра, в угоду требованиям пьяного сопровождающего ехать быстрее — и тогда Лена, до сего лежавшая тихо, уже непритворно ойкала. Оно и понятно, когда болит живот, человеку первым делом надо найти комфортное положение и лежать спокойно. Ей этого делать не давали — стоило девчонке, боль которой растревожила эта бешеная гонка по дорожным ямам, замереть, как сострадавшие родственники начинали трясти ее так, словно хотели оторвать ей голову. Здоровяк орал на меня, требуя уколоть хоть что-то, обещая «небо в алмазах» и уже не раз прозвучавшее подпрыгивание до потолка — к нему он был явно не равнодушен.

Наконец мы буквально влетели во двор пятого корпуса «копейки», с визгом притормозив у дверей приемного отделения. Охранник, читавший газету за стеклянной дверью, с удивлением посмотрел на нас, недоумевая по поводу данной спешки. Я торопливо выбрался из салона, толкнул рукой дверь, кивком здороваясь, ухватил первую попавшуюся каталку и потащил ее к машине. У машины на земле в этот момент организовалась куча-мала, поскольку мой недруг в этот момент решил самостоятельно извлечь больную из машины и рухнул с ней прямо на землю, едва не раздавив ее своей тушей. Когда я подкатил каталку, мне в лицо хлестнул трехэтажный мат, уж неизвестно по какой причине адресованный к моей персоне. Не отвечая, я помог погрузить девушку на растянутую простыню.