Я была женой Нагиева - Алиса Шер Страница 29

Несмотря на то что я не являюсь профессиональной артисткой, пробы я прошла и в полном счастье приступила к съемкам. Оказалось, я совершенно не представляла, что это такое. Даже периодически выезжая с Димой, я все равно смотрела со стороны, и представить себе, каково находиться «внутри», в принципе не возможно.

Тогда я поняла, что основное съемочное время актера тратится на то, чтобы сидеть при полном параде — в костюме и гриме — и наблюдать, как другие, находясь в радостном возбуждении, носятся по съемочной площадке. И все это ради минуты съемок, когда ты в кадре.

Труд актера кому-то может при этом показаться довольно легким: картошку собирать не надо, многокилограммовые тюки разгружать — тоже. Стой себе перед камерой и наслаждайся славой, получая за это еще и деньги. Но это взгляд снаружи. На самом деле — это многочасовой, совершенно ничем не ограниченный — кроме как количеством энергии режиссера — график работы.

Помню, один раз съемки, начавшись в 10 утра, закончились только к четырем ночи. С полуночи до трех я ездила на заднем сиденье автомобиля со своим партнером, а на переднем сиденье располагался потный оператор, уставивший в нас гигантский глаз своей весьма внушительной по размеру камеры.

Так мы мотались кругами, снимая дубль за дублем, изображая неземную любовь. Голова при этом кружилась, и ощущение тошноты не проходило.

Еще один потрясающий момент съемок. Если по режиссерскому замыслу на дворе стоит лето, то совершенно неважно, какое на дворе время года на самом деле.

Не знаю, может быть, снимать зиму летом даже прикольно, но мерзнуть зимой в летнем платьишке, да не где-нибудь, а самом центре Петербурга, у Ростральных колонн, когда ветер с Невы норовит сорвать с тебя последнюю одежку, было чертовски холодно.

Спрашиваю:

— Можно что-нибудь накинуть?

— Нет.

Как актер непрофессиональный по причине холода забываю текст. Значит, мерзнуть еще несколько дублей.

Когда я узнала, что предполагается продолжение сериала, я взмолилась:

— Виктор Иванович, убейте меня! Ну рассорились подружки, ушла и не вернулась, случилось что-нибудь… Освободите меня, пожалуйста!

Слава богу, обошлось без кровавых сцен моего прилюдного убийства. Виктор Иванович вышел из положения: так как на протяжении двенадцати серий я искала себе жениха, то в результате я его нашла. Мой жених оказался французом. Последняя моя сцена — улетаю в Париж.

Съемки заняли какое-то время, и хотя тогда мне казалось, что все это ужасно, если бы мне предложили еще раз где-то сниматься, то я бы, конечно, согласилась. Потому что теперь я понимаю, что актерский труд — совершенно изнуряющий изматывающий.

Теперь я, наверное, ко многому смогла бы отнестись иначе. С позиции опыта и знаний.

* * *

Думаете, мне было абсолютно все равно и я не пыталась сохранить Диму? Конечно, пыталась. Да еще как. Наверное, все психоаналитики и ведьмы Санкт-Петербурга знали о существующей проблеме. Другой вопрос, могла ли их практика мне помочь.

Вначале я, естественно, как все современные разумные люди, записалась к психологу. Вокруг так много проповедовали американский образ жизни, включающий личного психоаналитика, что и я не удержалась.

И вот, сижу я в кабинете доктора человеческих душ, а доктор — дамочка сорока с лишним лет, весом сто двадцать килограмм. Разумеется, с двойным подбородком, обкусанными ногтями и волосами, забранными в аккуратную блестящую кичку.

И этот дивный персонаж, рядом с которым я кажусь себе красавицей писаной, очень оптимистично мне заявляет:

— Абстрагируйтесь от ситуации.

Я, естественно, недоуменно спрашиваю:

— Как же мне от нее абстрагироваться? Не могу ведь я игнорировать факт его отсутствия или, например, присутствия в его жизни кого-то еще?

— Какая Вам разница — спит он с кем-нибудь или нет?

Чудесный вопрос, честное слово!

— Послушайте, — спрашиваю, — а Вы сами-то замужем?

— Нет, — отвечает.

— Тогда как Вы можете мне советовать, каким образом мне поступать, если не можете решить свои собственные проблемы?

— А я верю в то, что у меня будет все хорошо!

Я еще раз на не посмотрела и, к стыду своему, почему-то подумала, что ее оптимизм — штука хорошая, но не обнадеживающая.

Именно тогда я поверила в то, что психологами и психиатрами становятся по большей части люди, сами нуждающиеся в помощи специалиста. Ну, может быть, за редким исключением.

* * *

Так, разочаровавшись в методах официальной медицины, я вступила на опасный путь народных методов исправления ситуации.

В центре под названием не то «Магия женщины», не то «Женщина-маг» меня встретила экстравагантная дама с капризным ртом и неимоверно широким носом. Она была обвешена камнями и камушками, почти второй кожей покрывавшими ее многослойную цветастую одежду. С порога ведьма объявила, что случай у меня очень тяжелый и придется использовать методы черной магии. Черная, естественно, дороже белой. Я удивилась:

— Разве можно использовать черную магию для сохранения семьи?

— Деточка, — дама смерила мои сто восемьдесят сантиметров строгим взглядом, — я своего мужа приворожила, привораживаю и привораживать буду.

— А что, не помогает? — уточнила я.

И зря. Во-первых, мой вопрос проигнорировали. А во-вторых, несмотря на то что я понимала — помощи от тетеньки не хочу, мне все-таки было ужасно интересно, что же будет дальше: в конце концов, я уже заплатила за консультацию. А тут чуть было не испортила себе весь праздник. Меня не стали вышвыривать сразу, как я понимаю, в надежде получить еще какие-нибудь деньги.

Дальше — круче. Меня проводили в благоухающую комнату, уставленную свечами. Количество свечей меня просто поразило! Они были везде: на столике, задрапированных стульях, а главное — практически застилали пол, так, что ступить было негде. Но мне таки удалось разместиться: кое-как я пристроилась на подушке, лежавшей на полу, крепко зажав руками и ногами юбку: как бы не зажечься. Дамочка принялась манипулировать стеклянным шариком, а я взяла инициативу в свои руки:

— Что Вы умеете делать?

— Предсказываю судьбу, насылаю порчу на недругов, снимаю сглаз и возвращаю любимых, — затараторила она привычно. — У тебя, девочка, не все хорошо в жизни, соперница у тебя есть, сильная соперница, но ты не волнуйся, можно узнать — кто и вернуть мужа. Да так, что он и не посмотрит никогда ни на одну юбку.

Ну естественно, не все хорошо у меня в жизни, раз я вообще сюда притащилась. И про соперницу, даже если ее и нет, врать нетрудно. Все это слишком напоминало цыганскую речь, которую сложно назвать индивидуальной.

— Угу, — только и нашла я что сказать.