Щепотка перца в манной каше - Аркадий Шугаев Страница 29

После свадьбы наша с Ингой жизнь мало в чем изменилась. Жена продолжала учиться, оставался последний шестой курс. Мы с Македонским все так же делали деньги. Выставили еще две книжные точки на станции метро «Московская». Денег стало поступать еще больше. И тут я заскучал. Когда-то мы поставили себе цель — разбогатеть, стать бизнесменами. Теперь цель была достигнута. У нас был налаженный бизнес, в деньгах мы не нуждались. Но меня это уже не устраивало. Я понял, что цель эта была какая-то мелкая, не было в ней нужного масштаба, размаха.

Я спрашивал себя: что же дальше? Дальше можно было развиваться — открыть магазин, потом торговый центр, перейти на оптовую торговлю. Но все это было мне уже не интересно. Я понял, что деньги не имеют для меня первостепенной значимости. Ну, будет их намного больше, что изменится? Мы с Александром и так ездим только на такси, питаемся в хороших кафе и ресторанах, Македон постоянно заказывает проституток. Дальше-то что? Рестораны будут классом повыше, бляди подороже. И все! Заскучал я…

Погоня за деньгами отвлекла меня от основной цели, я совершенно забыл, для чего мне в конечном счете нужны были деньги и материальная независимость. Я ведь собирался стать писателем!

Собрав в папку рассказы, написанные в разные периоды моей жизни, я понес их редактору одного из питерских издательств. Уже знакомая читателю графиня порекомендовала мне этого редактора, намекнув, что если я заинтересую его деньгами, то он поможет с изданием и продвижением моей книги. Редактор принял у меня папку и назначил встречу через неделю.

В условленный день я приехал в издательство. Знакомый уже редактор, обрадовано выскочил мне навстречу из-за стола, заваленного рукописями, он улыбался и энергично тряс мне руку. «Понравились, наверное, ему мои рассказы», — самодовольно подумал я и с небрежной улыбкой молодого гения вальяжно развалился в кресле.

— Слушай, ты прямо фурор произвел в нашем издательстве! Все сотрудники прочитали твои рассказы, — возбужденно говорил редактор.

Я совсем разомлел и тут же представил себе домик на морском берегу, увитый диким виноградом, где-нибудь в Испании. Я сижу на веранде и вдохновенно пишу новые и новые рассказы. Вокруг меня вьются смуглые красавицы. Инга в это время отдыхает на Канарах.

— Твои рассказы следует поместить в учебное пособие для редакторов! — продолжал восклицать сотрудник издательства.

Я снисходительно махнул ему рукой: продолжай, мол, щебетать.

— Такие произведения нужно давать на детальное изучение всем молодым авторам! — в экстазе уже кричал редактор.

Мне стало даже немного неловко от этих дифирамбов.

— Твои рассказы — просто перлы! Я еще никогда не встречал таких пустых и никчемных текстов. Это же идеальные образцы графомании и полного отсутствия вкуса и стиля!

Я обернулся, чтобы посмотреть, кто стоит у меня за спиной — последние фразы редактора относились явно не ко мне. Однако за спиной у меня никого не было… Домик на морском берегу стал исчезать вместе с виноградником и смуглыми красавицами.

— Может быть, мне стоит еще поработать над ними? — неуверенно спросил я.

— Я думаю, тебе лучше заняться торговлей цветными металлами. Наверняка у тебя это получится, а о литературе забудь, — дал мне совет редактор.

* * *

Внезапный звонок тестя из Хайфы круто изменил нашу с Ингой жизнь. Яков Моисеевич сообщил в телефонном разговоре, что он и его семья очень довольны своим переездом в Израиль, обещал выслать видеокассету. Он звал Ингу переселяться на землю обетованную, ну и меня с собой везти, прицепом.

— Поехали! — сразу согласился я.

Эмиграция показалась мне в тот момент спасительным вариантом.

Не долго думая, мы поехали в еврейский центр и записались на курсы языка — иврита. Нас тут же нагрузили агитационной литературой, из которой мы многое почерпнули об Израиле. Чем больше я узнавал о Святой земле, тем больше мне нравилось это маленькое, агрессивное, постоянно находящееся в состоянии войны государство. Особенно мне импонировало то, что в Израиле нет конституции. Хорошо, когда в стране нет конституции! Не люблю я демократию. Еще великий Альфред Нобель говорил: «Любая демократия ведет к диктатуре подонков!»

Итак, решено: едем в Израиль. Оказалось, что и билетов покупать не нужно, Еврейское агентство полностью оплачивает перелет на комфортабельном «Боинге». Мало того, сразу же в тель-авивском аэропорту нам выдадут денег на первое время жизни в новой стране. Да, неплохо быть евреем, или жену-еврейку иметь хотя бы. Хандру мою как рукой сняло, впереди замаячили перспективы новой, неизвестной жизни. Трудно будет, говорили мне многие. Ну и очень отлично! Я люблю, когда трудно. Главное, еноту не уподобиться, не сидеть в своей норке, наращивая брюшко. Македон меня безоговорочно поддерживал.

— Жаль, что я не еврей, поехали бы вместе, — жаловался светловолосый эстонец.

Мой же фенотип полностью соответствовал будущей стране проживания. Псевдосемитскую внешность подчеркивали очки, которые дополнили мой имидж с недавних пор. Я их стал носить не из-за того, что так уж плохо вижу, нет. Очки спасали меня от ментов. Мои черные волосы и смуглая кожа действуют на стражей порядка, как на быка красная тряпка. Люди в погонах раньше останавливали меня по несколько раз в день для проверки документов, полагая, что перед ними выходец с Кавказа или из Средней Азии. После того как я надел очки, менты рассуждали приблизительно так: «О, еврей идет, хуй с ним, пускай проходит. С этими связываться — себе дороже». Ну я и иду себе спокойно. В биологии это называется мимикрией.

Аленка (дочь графини и подруга моего детства) упорно отговаривала меня ехать в Израиль. Ингу она ненавидела, считала лимитчицей и потаскухой.

— У евреев матриархат, они тебя там в рабство обратят, — говорила Аленка.

Второй уже человек мне об этом говорил. Ничко рисовал такие же примерно перспективы. Но я ведь очень самоуверенный и упертый тип, поэтому к их советам прислушиваться не стал.

Аленка, видя, что на меня не действуют уговоры, выставила решающий козырь. Туз козырной. Зная мою нездоровую страсть к различным авантюрам, она предложила участвовать в бизнесе, который уже несколько лет вела со своим компаньоном. Они занимались изгнанием дьявола. Желающих избавиться от одержимости было предостаточно. Дураков у нас полно.

Аленка и ее друг были людьми творческими и поначалу обставляли свои действия пышно, с театральными эффектами. У них были черные блестящие костюмы, украшенные пентаграммами и другими кабалистическими символами. Заклинания они составляли сами, надергав слов из различных языков: латынь, иврит, испанский, английский. Эта безумная мешанина, состоящая из медицинских терминов, названий фильмов и рекламных слоганов, звучала очень убедительно. Таинство происходило при свечах, комната окуривалась благовониями. Непременный атрибут магов и чародеев — черный кот — все время гадил по углам, поэтому от него пришлось отказаться.