Клуб желаний - Ким Стрикленд Страница 29

— Там тебе ни диетической кормежки, ни тепленьких батарей, — сказала ему в хвост Мара. — Жизнь уличного кота — не сахар.

Типпи примчался на кухню и уселся возле сумок, аккуратно обернув себя хвостом. Кончик хвоста постукивал по линолеуму — так женщина постукивала бы наманикюренным пальчиком по крышке стола. Зеленые глаза внимательно следили за Марой.

— Да-да, понимаю. — Мара принялась выкладывать покупки. — Само собой, все это очень заманчиво — свобода, травка, шуры-муры. Но я тебе вот что скажу: рыться в мусорном баке, чтоб поужинать, — разве такой участи достоин мой драгоценный Типпи?

Все, чему полагается находиться в холодильнике, убрано, остальное брошено как есть, и Мара, подхватив Типпи, направилась в гостиную. Кот извивался, выкручивался и, наконец, мявкнул басом, протестуя против насилия над кошачьей личностью.

— Ну-ну, ш-ш-ш! Чем мы недовольны?

Мара опустилась в кресло у окна.

Сегодня вечером у нее состоится внеочередное заседание Клуба книголюбов. Они встречались всего две недели назад, и о нынешнем собрании ей дали знать чуть не в последнюю минуту. Ну и пусть. Желания у них сбываются с такой скоростью, что всем, само собой, хочется немедленно попробовать еще. И Мара только за.

Утром она глаз не могла отвести от картинки на стене напротив своего стола в офисе доктора Сили. Такая славная яхточка! Смотрела-смотрела да и решила взять отгул на полдня, рвануть из кабинета куда подальше. Отчалить. Доктор Сили, естественно, был страшно недоволен, что его сотруднице понадобилось заняться какими-то там «личными» делами, однако разрешил:

— Ладно, если вам так нужно… — И он воззрился на Мару в надежде получить объяснение, но та злорадно промолчала. Пусть помучается.

Доктор взбесился бы, узнай, что она просто лодырничает. Именно поэтому Мара решила, что сейчас самое правильное будет отдохнуть. Она удобно развалилась в мужнином кресле у окна, поглаживала кота и наслаждалась полуденным солнышком. Типпи потоптался у Мары на коленях и свернулся клубком. Солнце согревало лицо; если зажмуриться, можно вообразить себя где-нибудь в жарких странах. А что, желание замечательное. Особенно в февральском Чикаго, когда так холодно и снежно и солнце показалось впервые за целую неделю. Впрочем, желаний у нее не сосчитать.

Исполнение ее первого желания сотней долларов не ограничилось, хотя после того случая ничего особо выдающегося Маре не подворачивалось. Находились центы, четвертаки. Два дня назад она обнаружила двадцатку в кармане вернувшихся из прачечной джинсов. Все пригодится, решила Мара, особенно когда Генри узнает, что настала ее очередь принимать Клуб. Выпивка и закуски неизменно пробивали в их бюджете дыры, которые потом приходилось усиленно латать. Она так и слышала язвительный голос Генри: «Драгоценный закусон для драгоценных дамочек».

«Драгоценная» — этим словечком Генри величал любую состоятельную фифочку при прическе и, само собой, при маникюре, холеную, одетую с иголочки. А Мара от себя добавила еще и такой критерий — женщина, у которой на темном шерстяном пальто ни единой пушинки. В вопросе, кого можно причислить к категории «драгоценных», у них с Генри полное единодушие: того, кто больше смерти боится пушинок и бедности.

Поначалу Мара поторопилась отнести к этой категории Линдси и Джил, зато в отношении Клаудии и Гейл она такой ошибки не сделала. С Клаудией она познакомилась на каком-то скучном мероприятии в Академии. И тогда же Клаудия пригласила Мару в Клуб книголюбов, поскольку они весь вечер просидели в уголке, толкуя о книгах, пока Дэн и Генри оплакивали свою любимую бейсбольную команду «Чикаго Кабс». На первых порах Мара чувствовала себя в Клубе немного не в своей тарелке — не привыкла к такому «драгоценному» окружению, — но потом притерпелась. Они выбирали жутко интересные книжки.

А теперь Мара всех женщин в Клубе считает драгоценными, но в истинном смысле слова. И всех просто обожает — разве что кроме Джил. Да и та становится абсолютно нормальной, когда вылезает из своей скорлупы и демонстрирует какие-никакие эмоции, что в последнее время случается немножко чаще.

Мара погладила Типпи и со вздохом оглядела свою гостиную. У Джил такая стильная квартира, сразу видно, что к каждой мелочи приложил руку дизайнер. Все продумано до тонкости. А дом Мары оформляла сама жизнь. И журнального столика у нее больше нет. Типпи, Генри и ребята хорошо поработали над ним во время прошлого футбольного сезона.

Злодеяние вскрылось однажды вечером, когда Мара возвратилась домой. Она подъехала к гаражу и, не веря своим глазам, вытаращилась на мусорный бак, из которого самым жалким образом торчали две уцелевшие ножки того, что некогда было ее трехногим журнальным столиком.

— Типпи прыгал на этот столик двенадцать лет, — набросилась она на Генри, войдя в дом. — Попробуй объяснить, как это ему удалось сбросить стеклянную крышку плюс отломать металлическую ножку!

Генри только пожал плечами, даже и не думая оправдываться. Мальчишки закивали, поддерживая папочку. Но у Мары были все основания полагать, что безвременная кончина столика имеет самое непосредственное отношение к обороне «Медведей» и их бесславному проигрышу команде «Грин-Бей Пакере» в это самое воскресенье.

Старый обшарпанный столик все же лучше, чем никакой, и сегодня он здорово пригодился бы. Мара представила, как ее гости пытаются удержать тарелки на коленях, а бокалы ставят прямо на пол. Может, побежать да купить первый попавшийся? Мара вытащила из-под Типпи руку и глянула на часы. Потревоженный кот недовольно выгнул спину и снова улегся. Увы, нет времени. Ну и ладно. Иногда кажется, что жить без чего-то не можешь, а на самом деле оно тебе вовсе и не нужно. Обойдется как-нибудь. Подруги простят.

Мара почесала Типпи за ухом и принялась тихонько напевать: «Яхта под луной и ты. Вот это был бы рай…»

Давнишняя песня Билли Холидей. У Мары приятный голос; ее часто сравнивают с Билли Холидей. Когда-то она думала, что голос сослужит ей добрую службу, сделает имя. Как же давно это было. Мечта уступила сначала Генри, а потом ребятам, а затем учебе на ассистента стоматолога, чтоб было чем оплачивать счета. А сейчас Маре и самой ясно, что она, мечта то есть, всегда была немножко надуманной.

Мара запела в полный голос: «О дивный край, где я и ты, и ветерок июньской ночью».

На коленях мурлыкал Типпи.

Зато теперь… теперь ее мечта, может, и не такая уж надуманная. Мара позволила этой мысли задержаться, совсем недолго, на минутку-другую.

«И лучше декораций нет, чтоб увидать мечты наяву».

Махнув рукой на диваны, члены Клуба книголюбов расселись прямо на полу Мариной гостиной. Без журнального столика так даже удобней, будто на пикнике.

Птицей с подбитым крылом в пластиковой миске печально покоился сложенный наподобие оригами белый листок бумаги. Миска стояла тут же, на полу, заваленном свечами, травами и прочими магическими причиндалами, заставленном бокалами и пустыми бутылками. Все желания уже были вытянуты, осталось последнее — Клаудии.