Возвращение Сэмюэля Лейка - Дженни Вингфилд Страница 29

Блэйду снилось, будто он бежит вдоль берега ручья, что ведет от отцовской фермы на дальний край участка Мозесов, а колючие ветки так и тянутся к нему – хватают за лодыжки, хлещут по ногам, словно молнии, вытягиваются на лету. Шипы впиваются в кожу, острые и кривые, словно рыболовные крючья, и хочется остановиться, чтоб они не впивались глубже. Но остановиться он не может: прямо над головой кружит ястреб – громадный ястреб, Блэйд в жизни такого не видел – и вот-вот его схватит, стоит хоть чуточку притормозить (а может, беги не беги, все равно схватит).

Никогда еще Блэйд не чувствовал себя таким крохотным, не больше кролика.

Ястреб устремился вниз, выставив когти, точно длинные кривые ножи. Блэйд старался не глядеть на него. И все-таки не удержался, посмотрел наверх – и увидел глаза хищной птицы, ясно и отчетливо. И лучше бы не видел.

У ястреба было лицо отца.

Блэйд закричал, но ни звука, лишь удушливое безмолвие. Он кричал снова и снова, крик шел из самого нутра, от кончиков пальцев. Беспомощно, безнадежно, с надрывом; беззвучно – ведь кролики не кричат.

Ястреб засмеялся. Грубо, зло. Опустился ниже, и Блэйд опять закричал, и на сей раз был слышен звук. Звуком полнилось все кругом, он разрывал воздух.

Блэйд вздрогнул, вскочил. Сердце стучало как молот. Блэйд чуть не заплакал от облегчения, что сон кончился, – и вдруг понял: это не конец, а только начало.

Проснулся и Блу, захныкал, вцепившись в мокрую простыню. Блэйд шикнул на него и вылез из постели.

Крик из кухни вдруг оборвался. Его сменили другие звуки, еще страшнее.

Рас, схватив Джеральдину за горло, держал ее над раковиной, сунув лицо жены под струю. Джеральдина хрипела и вырывалась. Глотала воду, захлебывалась, пыталась заговорить, но выходило лишь бульканье.

Рас рывком поставил Джеральдину на ноги, дал отдышаться, откашляться.

– Память подводит?

Джеральдина надрывно закашлялась, мотнула головой.

– Лошадь, – настойчиво продолжал Рас. – Что ты сделала с лошадью?

Блэйд вошел в кухню, и колени стали ватными. Все из-за Снеговика! Блэйд был уверен, что опасность грозит только ему. Он даже не думал, что подозрение падет на кого-то еще.

Джеральдина пришла в себя и пыталась вывернуться, высвободиться из рук, сжимавших горло. Но пальцы Раса лишь сильнее смыкались.

– Я… не трогала… лошадь… – хрипела Джеральдина.

Рас что есть силы тряхнул ее.

– Не трогала, но открыла калитку и выпустила?

Лицо Джеральдины побагровело от кашля, из носа текло.

– Я не…

Рас опять толкнул ее к раковине, сунул под кран. Джеральдина мотала головой, но это не помогало. Она силилась вдохнуть, в нос и рот заливалась вода. Джеральдина почти захлебнулась.

– Свинья тупая, – хрипел Рас. – Сколько лет живу, тупее не видел.

Еще немного, и отец убьет маму. Этого Блэйд не мог допустить. Он схватил со стола отцовскую кружку и швырнул через всю кухню. Кружка угодила Расу в спину, меж лопаток.

Рас выпустил Джеральдину, рванулся, но Блэйда и след простыл.

Бабушка Калла сдержала слово. Подходить к лошади разрешалось лишь тем, кто хорошо себя ведет и помогает по хозяйству. Весь день Сван, Нобл и Бэнвилл были такими паиньками, что Уиллади стала принюхиваться, стоило им пройти мимо. Любая мать, говорила она, узнает детей по запаху, даже если те на себя не похожи.

А работа? Дети трудились! Подмели крыльцо, пропололи клумбы, собрали мешок гороха – все успели до половины двенадцатого. Потом Нобл и Бэнвилл вымыли с мылом бензонасосы чуть ли не до дыр, а Сван взяла старые газеты, уксус и протерла все стекла в лавке. Окна так засияли, что покупатели, вылезая из машин, щурились от бликов.

Дети то и дело подходили к бабушке Калле, смотрели с обожанием, называли «самой милой на свете бабулечкой» и говорили, что быть ее внуками – такое счастье. Бабушка Калла качала головой: чьи вы внуки, не знаю, но рада, что вы заглянули помочь по хозяйству.

К полудню Уиллади была сыта по горло хорошим поведением детей, устала смотреть, как они снуют туда-сюда. Калла призналась, что и у нее голова кругом, вдобавок они столько работы переделали, сколько она и не мечтала от них дождаться.

Детей отпустили на волю, но бабушка Калла еще раз велела держаться подальше от лошади. Детей ведь так и тянет вскарабкаться на все, что выше них, да еще с гривой и хвостом.