Год - Александр Радов Страница 28

– Давай. Туда или сюда. Я пусть и на работе, но твое мнение лучше отрази письменно. Сестра, можно кофе по-венски? – но вбежавшая минут за пять молодая красивая медсестричка, только всплеснула руками, выбегая, зардевшись всем прекрасным телом.

– Короче, столько лет прошло, а вспоминать не хочется. В общем, приходит благоверная ждущая моя Лайки в гости к известной матроне. Так и так, слезы, смех, все. Та и говорит, раз такая личная жизнь, значит, не один тебе нужен, а раз ты такая, то типа подобное тянется к подобному, я называю эту формулу «бес подобного», возвращаясь к нашим диспутам, раз ты – то и он, в стопроцентной степени. И чем раньше ты его ложную скромность обойдешь и покажешь, что можно жить и не париться, а то ведь будет в пятьдесят по саунам шастать, а там заболеваний! По счастью, пусть армия ужасающее зло, но есть и там нормальные начальники, могут войти в положение! Мы сейчас его проверим, а он там хранит данные обещания. Он давал обещания? Давал ли я обещания, – Прост потер задумчиво ключицу. – Нет, только она давала. Берут тебя за руки-ноги, несут смотреть фильм. А там твоя с другим, прикинь?

– Сын мой. Да столько лет прошло, боюсь говорить, но тут очень хорошие работники, они намекнули, этой ночи можешь не пережить. Ты бы лучше про свои грехи.

– Все знаки по знакомству. Пусть аналитики, но и такие присутствуют, недоговорили и не договаривают, договорились промеж собою. В иностранных государствах их на пушечный не пускают к душам, а тут встречается напротив, чем сдержаннее, тем лучше. Потом снимают новое кино. Стоит строй, а кто-то, отдаленно похожий на нашего героя, в данном случае меня – действительно совершает развратные действия с той матроной едреной. Ну вошь, как говорил наш бухгалтер, покрывая из своего кармана издержки дебетового хозяйствования. Еще неделя. Снова фильм! Снова моя с другим, может тем же, лица не видно. Ну что, говорят, нравится в наше кино ходить? Нам надоело, ты тут не один, или через неделю последний фильм, или каждую неделю, а то про три фильма мы никому не скажем, а так станешь нашим Аконтом на отпущенное сверху время. Скажи ей, что ты тут ориентацию потерял. В смысле сменил локацию. Дальше свидание, говоришь что надо. Та идет к своей матроне, ахи, портвешка море.

– Дело в том, что не власть погибает, а общество. У меня почти также было. Только фильмов два, я не такой скромняга. Обсудили, поплакали. О дочке надо было думать. Ничего, я все понимаю, даже и принять тяжело, – незаметно вошедший в палату седовласый плечистый хирург, судя по тону, только начинал разговор.

– Выйдите, пожалуйста, имейте уважение, – неожиданно вступился за Проста батюшка.

– Не смотри, что в халате, – работник достал из-за пазушной выемки что-то вроде большого ножа. – Нет, это не совсем то. – Левая потянулась и достала из левого кармана пистолет.

Прост легко поднялся и жестами пригласил батюшку на кушетку, когда тот молчаливо отказался, просто повалил на недавний смертный одр?

– Не признал меня, признай что было.

– Вы приняли меня за начальника воинской части?

– За едрену матрону, разговор с привидениями. Это ведь не просто так владыка послал тебя. У нас везде свои люди. Служишь ты пятнадцать лет, вообще красиво. А теперь вопрос: ты та фигура из фильма? Это не фигура речи. И ты фигаро тут не исполняй.

– Я вас услышал, – вспомнил батюшка из прошлой жизни.

– Лайки знал? Давай без сегодня.

– Простите, но я просто пришел помочь.

– Слушай, ряса. Или врубаешь цивильный дискурс, или я за него не отвечаю. Но действительно много людей вылечил, – работник довольно мило сощурился.

– Это же просто беспредел! Подумайте, что о вас говорить будут.

– Ты это или не ты. Спалил по ресницам. Учти, нам трупы не нужны.

– А что вы хотите?

– Высшей справедливости. Сейчас мы пригласим в помещение пару милах, они возлягут на кровати по обе стороны. Затем фото, у нас сценарного образования дефицит, после краткий пиф-паф, и квиты.

Батюшка попробовал слезать с кровати. Легкий тычок в лоб отправил его обратно. Работник поиграл бликами на стволе.

– Опять эти диалоги, сколько вас видел. Сейчас вылечу тебя от амнезии, или отпускай себе грехи сам. Мы такие не можем, – работник постучал в дверь и в палату впорхнули две работницы. Вмиг сбросив жмущие больничные халатики, они возлегли по обе стороны священника, одна нежно дотронулась тыльной стороной правой ладони до его высокого лба.

– Будет так, – хотел утихомирить обезумевших людей батюшка, да Прост уже щелкал поларойдом, – девушки упорхнули согласованно прочь.

– Это мы покажем кому надо. Теперь выстрел в ногу.

Батюшка зажмурился, готовясь к страшнейшей боли, но ничего не происходило. Он открыл один за другим глаза, в палате был он один. – Говорил мне владыка, не смотри ты Голливуд, особенно ночами, – помыслил батюшка, степенно поднимаясь к выходу. Двери закрыто безмолвствовали. – Народ ждал царя. А получил копье, – произнес в отчетливую хлорку в воздухе батюшка, и мирное молчание, успокаивая, было лишь ответом.

Громкая связь эхом отзывалась на подкорке, Аконт сразу все вспомнил, очнувшись, а не как думал. Трэвелс Чойс выпито поблескивал рядом, словно серебристые мальки в сачке на солнце. Сейчас бы выйти на крыльцо, понежиться в сосновом духе дома. Обрюзгшие пассажиры со всех сторон плелись на выход. Сексуально про текст. Что это могло бы значить в голове толкующего сны, но Аконт был обычный парень, увы махнуть было нечего. Хотелось врезать большинству из проходивших по маскам, но в жир же. – Вкусная была маракуйя! Даже любимая сказала пару слов.

– О да, – вспоминание реального траханья обезличило левый сейчас эротогенный флер сна.

– Выходить будешь?