Глазами любопытной кошки - Тамалин Даллал Страница 28

В джипе я попыталась поспать. Мы ехали то по дороге, то по бездорожью. Иногда Камель сворачивал в пустыню, потому что хорошо знал эти места: кое-где дорога была разбита.

Когда мы наконец разбили лагерь, давно уже стемнело. Холод пронизывал до костей, даже костер не грел. Мы апатично сидели, закутавшись в одеяла. Потом поставили три палатки, но некоторые предпочли спать под открытым небом. Я уснула, но вскоре проснулась оттого, что Мо подхватил меня на руки и принялся бегать по песку. Я рассмеялась и спросила:

– В чем дело?

– Зимой между тремя и шестью утра воздух бывает таким влажным, что можно заболеть, если спать снаружи, – ответил он.

Он поскользнулся и уронил меня в песок. Я по-прежнему была в спальном мешке, поэтому он сказал:

– Прыгай!

С каждым прыжком вверх по песчаной дюне меня сильнее относило назад. Пришлось вылезти из мешка и бежать по дюне в носках.

Мо заигрывал с корейцем по имени Ким, высоким студентом, и тот предупредил его, чтобы он не вздумал лезть к нему в палатку. Поэтому Мо ничего не оставалось, как разделить палатку со мной и Камелем. Я спросила, что случится с остальными, которые так и остались лежать под звездами, завернувшись в одеяла, но уснула прежде, чем услышала ответ. Мо нырнул под толстые шерстяные одеяла и оглушительно захрапел. Это продолжалось всю ночь, и мне приходилось иногда вставать и щипать его, чтобы храп утих.

– Сегодня совсем другой день, – сказала Лоррейн. Подставив лицо солнцу, она проговорила: – М-м-м! Жизнь хороша!

На пути в оазис Бахария настроение у всех было намного лучше.

Этот оазис был похож на унылый перевалочный пункт для дальнобойщиков. Трудно представить, как кому-то могло прийти в голову приехать сюда специально. Мо вдруг разозлился на Лоррейн и Кристофа и потребовал, чтобы они заплатили ему больше или немедленно проваливали. Мол, раз Камель потерял свой бумажник, ему нужны еще деньги.

– Нельзя так поступать с людьми! – вмешалась я. – Я еще не отдала свою долю; давай я заплачу и помогу Камелю.

– Может, тебе платить и не нужно, – проговорил Мо.

Я ничего не понимала. Но он так нагрубил Лоррейн и Кристофу, что те уехали. До сих пор поездка была ужасной, но Мо утверждал, что лучшее впереди. Поскольку до Сивы нельзя добраться общественным транспортом, я надеялась вернуться вместе с группой, поэтому решила держаться до конца. Был еще один вариант: несколько часов на автобусе до Каира, потом еще десять часов обратно до Сивы.

Ким был высокого роста и смахивал на одного из тех корейских актеров, по которым вздыхают японские домохозяйки. Мо целый день к нему приставал, заглядывал в глаза и говорил всякие глупости на ломаном корейском.

На одном отрезке пути я сидела на переднем сиденье между Мо и Камелем, дергавшим переключатель скоростей. Мо сказал:

– Не стоит тебе общаться с этими людьми. Ты гораздо выше их. Ты – человек искусства.

Я была поражена и попыталась объяснить ему концепцию бюджетных путешествий. «Путешественники с рюкзаком» могут принадлежать к любому классу. Две девочки, которые проехали с нами отрезок пути, учились в медицинском институте. Я задумалась о том, что в Египте врач без опыта зарабатывает сто долларов в месяц, в то время как доход удачливой исполнительницы танца живота равен небольшому состоянию.

Мо продолжал свою тираду, на этот раз заговорив о моей книге:

– Лучше не распространяйся о том, чем ты занимаешься. Кое-кто в Сиве против того, чтобы ты писала эту книгу. Возможно, тебе придется остановиться. Одна женщина из Швейцарии пыталась написать книгу о Сиве в течение пятнадцати лет. Люди пустили слух и у нее начались неприятности. – Я не обратила внимания на его беспокойство, но он продолжал: – Люди запросто могут подумать, что ты шпионка.

– Тогда моя книга станет еще интереснее, – отвечала я. – Я пытаюсь написать книгу для того, чтобы способствовать налаживанию дружеских отношений. Если бы я приехала в этот маленький оазис и меня обвинили в шпионаже, я бы обо всем написала в книге, и это лишь повысило бы ее продажи!

Мои слова заставили его заткнуться на какое-то время, а потом он спросил:

– А про меня ты напишешь?

Еще одним камнем преткновения был мой танец у костра, когда мы разбили лагерь в пустыне с Сашей и группой туристов. Оказалось, в оазисе все разговоры были только об этом. «Неужели больше некого обсуждать?» – недоумевала я. Туристы – источник дохода, они могут делать все, что им вздумается, но стоит побыть здесь подольше, и ты уже должна следовать правилам. И вот Мо принялся разглагольствовать о том, какого плохого мнения люди о танцовщицах.

В Сиве женщины никогда не танцуют в присутствии мужчин, но на вечеринках для туристов всех приглашают танцевать. Я объяснила разницу между западными взглядами на танец живота (там это искусство и вид фитнеса) и местными понятиями. Но Мо твердил свое:

– Здесь люди знают лишь одну танцовщицу – Дину, а она проститутка.

Дина – самая знаменитая исполнительница танца живота в мире. Она известна своими откровенными нарядами и операциями по увеличению груди.

– Ты сама слышала о том фильме. Это еще раз доказывает: Дина – проститутка.

Мне не хотелось продолжать эту дискуссию. Вот краткий пересказ скандала с Диной: она требовала гонорары до десяти тысяч долларов за вечер и прославилась своим пренебрежением к скромности и открытыми нарядами. Когда ее муж-бизнесмен поссорился с сыном президента Египта, полицейские обыскали их квартиру и нашли компрометирующие фильмы, которые затем выложили в Интернете (это показывали в новостях). Кое-кто угодил в тюрьму, но Дина осталась на свободе.

– Это всего лишь танец, а танец – просто движения, – сказала я. – В нем нет ничего предосудительного. Личность танцовщицы, ее поступки и даже манера одеваться ничего не меняют.

Я предложила объяснить это мужчинам из Сивы, которые осуждали меня за танцы, изложить им свою точку зрения с позиции учителя танцев.

Я расспросила Мо о его недавнем паломничестве в Мекку. Во время пребывания в Индонезии я узнала, что после хаджа люди обязуются вести чистую и безгрешную жизнь до скончания дней. Мо же курил сигареты одну за другой, а иногда баловался гашишем. Когда я спросила, чему его научила поездка в Мекку, он ответил:

– Настоящих мусульман уже не осталось. Ислам – хорошая религия, но проблема в людях, называющих себя мусульманами.

Он хотел уехать из Сивы, жизнь в которой была ему ненавистна, и найти способ выбраться из Египта. В данный момент он морочил головы двум женщинам из разных стран, и, по его словам, одна из них могла найти ему работу в качестве супермодели. Я пожелала ему удачи.

Мы доехали до Черной пустыни и вскарабкались на гору с видом на песчаные холмы, усыпанные черными камнями. Следующим пунктом пути была Хрустальная гора, целиком состоящая из огромных кристаллов; их осталось немного: камни с годами растащили. Мо посетовал, что «кристаллы разворовали такие, как доктор Мунир», и затянул гневную словесную тираду против моего знакомого богатого бизнесмена.