Стриптиз на 115-й дороге - Вадим Месяц Страница 28

Штерн собрался жениться на Ларисе Москаленко, хохлушке из Новосибирска. Она считала, что все евреи интеллигентны, а ему нравилось доминировать над антисемитской нацией. Лариса была блондинкой и носила очки. Штерн считал это сексуальным. К тому же она залетела. Штерн джентльменом не был, но, поразмыслив, решил продолжить свой род. Квартира у него была. Только что умерла бабушка и оставила жилплощадь в наследство. Уютная двушка в инвалидном городке. Трещотка светофора. Тополя под окном. В связи с недавним разрешением частного предпринимательства Штерн хотел в будущем открыть в хате медицинский офис, но открыл видеосалон.

Лариса поехала к родителям – объявить о своем интересном положении. Мы остались с Женькой в мужской компании. Отметили День Победы и поехали в общагу к геологам, где у него жила какая-то Зоя Васильевна. Дверь открыл ее муж. Мы поздравили его с праздником и уже собрались было по домам, как отовсюду посыпались брутальные геологи. Они уронили Штерна на асфальт и сильно повредили ему лицо ногами. Я стоял в стороне и прицельно метал кирпичи в обидчиков. У общаги стоял целый поддон этого строительного материала. Обидчики вовремя одумались.

– Ты офигел, что ли? – спросил самый яростный из них, когда я попал кирпичом ему в затылок. – Так и убить можно.

– Можно, – согласился я и повел окровавленного Штерна в медпункт.

Лариса приехала с подругой. Устроив свою жизнь, она решила устроить и мою. Мне ее затея понравилась. Подруга после скромного застолья осталась ночевать у меня. Красивая и молодая, она поинтересовалась у меня в свете полной луны:

– А Женька сидел?

– Что?

– Был в заключении?

– Почему ты так решила?

– У него огромный синяк под глазом.

Утром мы пошли к Штернам завтракать. Лариса сварила домашние пельмени.

– Ну как? – спросила она, когда мы на секунду остались одни.

– Потрясающе, – отозвался я. – У вас в городе лучшие в мире девушки.

– У меня много подруг, – сказала она серьезно, и я зарделся в сладком предчувствии.

На пути общения стояли некоторые преграды. К тому времени я жил в другом городе. Вернее, обитал на два дома. Курсировал между Томском и одним крупным промышленным центром на Урале. Штерн познакомился с Ларисой благодаря этим моим поездкам.

В стране царил сухой закон. В пролетарских населенных пунктах отказаться от алкоголя власти не решились. Я привозил на родину водку в чемодане, предварительно завернув ее во фрагменты одежды. В аэропорту меня ждали друзья.

В тот день встречать меня подъехали две конкурирующие группы. Они ждали мой самолет и между собой не общались. Приземлившись, я был поставлен перед выбором. Его я сделать не смог. К утру недельный запас водки кончился, все подружились и тут же разошлись. Штерн отправился к родителям за ликером и по дороге, на трамвайной остановке, познакомился с Ларисой. Она пришла в мой разоренный дом и тут же приготовила борщ. На месте Штерна я бы женился незамедлительно.

Вторая ее подруга училась у нас на медицинском. Она тоже осталась у меня до утра, как только представилась возможность. После полуночи явился ее отец и начал ломиться в дверь. Я долго рассматривал его в замочную скважину. Он мне не понравился. Нервный, разгоряченный, в расстегнутом пальто и красном мохеровом шарфе. Шарф сыграл в моей оценке ключевую роль. Я считал такие шарфы признаком дурного тона.

Наутро Москаленко традиционно поинтересовалась, как я провел время.

– Райское наслаждение, – ответил я. – Уже познакомился с ее родителями.

– А как тебе ее родимое пятно? Не испугался?

Родимого пятна я в темноте не заметил, но впредь решил относиться к женщинам внимательнее.

– Оно ей к лицу, – сказал я Ларисе. – Родимые пятна вообще сейчас входят в моду.

Лора мне не поверила. Пятно было не на лице.

– Я знаю, кого ты полюбишь, – сказала она утвердительно. – Она у меня самая красивая. Умная. Начитанная. А мама ее работает во Дворце бракосочетаний.

– У тебя отличный вкус, – согласился я.

Мой мучительный поиск продолжался довольно долго. Девушкам нравилась то ли моя квартира, то ли поэзия. В городе не было сигарет с фильтром. Иногда решающую роль играла пачка сигарет «Космос». Рекомендации Ларисы тоже имели значение. Девушки заводились с пол-оборота. Она меня избаловала. Я начинал кочевряжиться. Путался в именах и внешних данных. Москаленко решила остановить разврат и взять быка за рога. Она привезла в город Алену. Начитанную дочь Загса.

Символично, что в тот день я тоже возвращался из Новосибирска. Ехал на «уазике» с другом. В багажнике погромыхивали несколько ящиков пива. Бабочки-капустницы залепляли в суицидальной страсти ветровое стекло. В магнитофоне «ветерок нес забытую песню» «Боже, как давно это было».