Номер 11 - Джонатан Коу Страница 28

Адская сука

Пошла на хер убил бы тебя

Ты просто ебаная уродина хамка и дура

Привет Спирохета надеюсь попадешь в ВД но сперва найди кто тебя трахнет замучаешься искать ха-ха

Ты заставила нашего ангела плакать и за это ответишь сука

В жизни никого так не ненавидел как тебя

Желаю тебе сдохнуть от рака

Блядина сраная

Хамло и сука. Изловить тебя и отдрючить чтоб твоя старая дряблая дырка кровью изошла

От этих комментариев Элисон стало физически плохо, она ринулась в ванную и склонилась над унитазом, ожидая, что ее сейчас вырвет. Все обошлось, однако, сухими спазмами. После чего она с большой неохотой, исключительно из чувства дочернего долга, заставила себя вернуться к компьютеру и кое-что погуглить наскоро. На Google Images, где обычно обнаруживалось лишь не много старых рекламных фотографий и стоп-кадров с Вэл из «Топа», вывалились сотни новых снимков. Откуда они взялись и кто их так шустро загрузил? По большей части вчерашнее испытание: жуткие, гротескные крупные планы материнского лица, видна каждая пора и каждая морщинка, глаза под выпуклыми пластиковыми очками зажмурены, на лице гримаса отвращения, когда Вэл сует в рот палочника. Снимки финальных мгновений испытания – Вэл, согнувшись пополам, блюет на стол, изо ее рта извергается зеленоватая жижа, – пользовались особой популярностью. И ни Элисон, ни ее мать, ни кто-либо другой уже ничего не мог изменить. Отныне Вэл запомнят именно такой.

Гнетущая мысль, невыносимая. Наспех просмотрев новости и узнав, что, согласно свежим подсчетам голосов, ее мать стала самым непопулярным участником шоу за всю его десятилетнюю историю, Элисон снова улеглась в постель.

* * *

Вэл грела руки над костром, улыбаясь своим сотоварищам и чувствуя, как радость согревает ее изнутри. Сегодняшний день выдался просто чудесным. Легким и приятным. Прежде всего, Дино, красавец и вылитый мачо, он же ТВ-деятель из Нью-Йорка и ходячий символ американского присутствия в шоу, практически единогласно был выбран для дневного испытания. От него требовалось выловить пластиковые звезды из резервуара с водой, где кишели угри, и Дино блистательно справился с заданием, что означало полноценный ужин для всех, а после ужина – очень скоро то есть – им был обещан «бонусный» сюрприз. Естественно, настроение в лагере поднялось. Ближе к вечеру Вэл с историком Роджером, качаясь в гамаках, затеяли разговор, настоящий разговор, стартовавший с британской погоды, но затем свернувший на коалиционное правительство – действительно ли оно уполномочено избирателями. Это была первая реальная беседа, с тех пор как Вэл приехала сюда три дня назад (неужели только три?), впервые в лагере обсуждали нечто важное, и настолько заинтересованно, что постепенно вокруг них собрались остальные, даже Пит с Даниэль подошли. Оба были потрясены, услыхав, что правительство в Британии коалиционное, эта прошлогодняя информация каким-то образом ускользнула от них, и Вэл сомневалась, дошло ли до них в полной мере, что такое «коалиционность», несмотря на терпеливые разъяснения Роджера. Но это было уже не так важно. Пусть общая беседа и не великое достижение, но это ступенька к единению участников передачи, к созданию более дружеской атмосферы, а ведь именно к этому Вэл изначально и стремилась. И теперь она видела результаты своих «происков»: впервые все двенадцать человек сидели у костра после ужина, болтая и рассказывая разные байки. Верно, ничего значительного сказано не было, поэтому Вэл слушала вполуха. Ей было довольно того, что звуки их голосов витают вокруг нее, сливаясь с шумом ночного леса: с таинственными шорохами в траве, стрекотом цикад и с одиночными заунывными криками вдалеке, издаваемыми неведомым обитателем непролазных джунглей. Как же далеко она от Ярдли! И какая честь, если не слишком придираться к частностям, находиться в таком месте! Прочь сомнения. Воспоминаниями о времени, проведенном в лагере, она будет упиваться вечно, чем бы это шоу для нее ни закончилось.

На подступах к лагерю послышались шаги.

– Ага, это, наверное, наш сюрприз! – Вскочив, Пит отправился на разведку и вскоре вернулся с акустической гитарой со стальными струнами, перевязанной розовой лентой. – Смотрите, это же круто! Кто-нибудь умеет играть?

Пением под гитару они развлекались еще долго. Единственным профессиональным музыкантом в лагере была Вэл, и она играла безотказно, с удовольствием, пока у нее не заболела рука, а подушечки пальцев, казалось, готовы были лопнуть от натуги. Пели песни Дилана, Стиви Уандера, Мадонны и группы «Кинкс»; с чувством исполнили «Дом восходящего солнца», «Ярмарку в Скарборо» и «Танцующую королеву». Даниэль позволила Вэл передохнуть пять минут, пожелав сыграть свою версию «Желтой подводной лодки» с Питом на подпевках. Трудно сказать, что было хуже, ее игра или ее пение, в придачу оба путали слова, но к тому времени все уже настолько расслабились, что выступление дуэта сопровождалось лишь добродушным смехом.

В конце концов запас песен был исчерпан. И тут Вэл спросила:

– Не возражаете, если я сыграю то, что сама написала? – Никто не возражал. Напротив, были даже рады послушать. – Это не та песня, которой я прославилась. Это новая.

– О-о, как мило, – откликнулась Даниэль.

– Она не очень веселая, – продолжила Вэл. – На самом деле довольно грустная и… типа интроспективная.

– Хватит оправдываться, играй давай, – перебил Роджер.

– Ладно.

Она улыбнулась и вдруг занервничала, припомнив, что она обращается не просто к аудитории из одиннадцати друзей (теперь мысленно она называла их друзьями), но более чем к десяти миллионам телезрителей. По сути, это было самым важным выступлением в ее жизни. Но Вэл чувствовала, что задача ей по силам. Если она не шарахнулась от палочника, значит, ей многое по плечу. К тому же она успела сродниться с новой песней и ощущала ее как часть своего тела. Петь ее для этих людей будет так же легко, как дышать.

Пальцы левой руки изготовились к аккорду – септа в фа-мажоре с открытой струной «ля» в качестве басовой ноты, – а большим пальцем правой она ударила по шести струнам гитары с властной нежностью.