В предчувствии апокалипсиса - Валерий Сдобняков Страница 28

Вот такой был мой первый переводческий опыт. Очень удачный оказался. Именно это стихотворение было очень высоко оценено, оно много раз печаталось и в сборниках, и в отдельных книгах Мухамада Ильбаева вместе с другими моими переводами. А я понял на конкретном примере, что при переводе поэтических строк надо, чтобы образ, найденный одним поэтом, бережно был перенесён на почву родного языка. А будет ли он жить и плодоносить, зависит полностью от способностей переводчика. Второе же его стихотворение я не смог перевести. Это были стихи о юной девушке, которая была стройна, как… пиявка. Здесь я споткнулся и глубоко застрял. В русском языке сказать о женщине, что она тонкая и изящная, как пиявка, оскорбительно и потому невозможно. Подобный образ, не смотря на внешнюю правду, уже изначально несёт отрицательную нагрузку. А применять избитые сравнения с тростником, берёзкой – банально и некрасиво. Более того, я понял очень важное для себя: то, что хорошо на одном языке, надо сделать так, чтобы оно было так же хорошо на другом языке. С другой стороны, некоторые русские поэты, например, талантливый Анатолий Передреев (он много переводил поэтов Кавказа – сам долгое время жил в Грозном), при всей его мощной природной даровитости, написал за полвека своей жизни только сто одно стихотворение и небольшую поэмку, но зато в его переводе вышло много книг национальных поэтов, некоторые из которых получили Государственную премию СССР. Когда однажды его спросили, как он делает так, что довольно слабые в оригинале стихотворения в его переводе становятся сильными и поэтичными? И не обкрадывает ли он свою поэзию, отдавая энергию своего таланта другим поэтам? Он ответил по восточному красиво: «Стихи для меня – праздник, а встречи с праздником не бывают частыми. Поэтому я и занимаюсь переводами, чтобы дождаться этого праздника».

Кстати сказать, эти всесоюзные совещания приносили нравственную пользу молодым писателям, заставляли их трудиться всерьёз. Вот как писала об этом участница соседнего семинара киргизская поэтесса Майрамкан Абылкасымова, будущий лауреат премии Ленинского комсомола: «Надо ли говорить, с каким чувством радости, волнения (как меня примут? Не растеряюсь ли?) ехала я в Москву! Но бурный, напористый, творческий воздух этого совещания был так упоителен и захватывающ, что я скоро позабыла о своих страхах и жила все три дня ощущением полного счастья, в мире поэзии».

B. C. Наверно, должно произойти и какое-то созвучие мироощущения между поэтом и переводчиком? Потому что праздник праздником, но если стихи вызывают, в силу разных причин – этических, политических, эстетических – некое отторжение, то как же тяжело их будет переводить.

А. П. Я хочу уточнить, что Передреев говорил о празднике относительно только своей собственной поэзии. Что же касается моих переводов, то, конечно, одно время мне приходилось просто зарабатывать на жизнь переводами. Тогда платили за этот труд, и, переведя за несколько месяцев книгу чьих-то стихотворений, я мог полгода работать на самого себя. И это было очень важно. Поскольку собственные произведения, к тому же у поэта ещё мало знающего, мало вникшего в саму структуру поэтической работы, появлялись туго. Нужно было много времени на осмысление, на рост, на подготовку. Поэтому так и получилось, что я много переводил. Но любопытно, что я много переводил молодых поэтов, а теперь они – классики на своих родных языках.