Удивительный мир Кэлпурнии Тейт - Жаклин Келли Страница 28

Бандитка росла и становилась все очаровательней. Запереть ее в клетке становилось все сложнее и сложнее. Наконец мы придумали идеальную систему задвижек и защелок, которые закрывали всё на свете. Мы стояли у клетки и любовались на свою работу — отсюда ей уже не выбраться.

— Ты ее неправильно назвал, — сказала я брату.

— Что ж неправильного? Бандитка и есть бандитка.

— Надо было ее назвать Гудини.

Еще через два дня Бандитка, она же Гудини, выбралась из клетки, из которой нельзя было выбраться. Тревис прибежал ко мне за помощью.

— Нужно ее поскорее найти, пока собаки до нее не добрались или какой-нибудь фермер не пристрелил, — братик с трудом сдерживал слезы. Мы обыскали все вокруг, облазили заросли, хотя вряд ли бы она туда добралась. Бандитки нигде не было.

Тревис был безутешен. Ламар издевался над ним, как мог, называл его — когда родителей не было поблизости — сосунком. И хорошо, что родителей поблизости не было — они не слышали, как Ламар орал, когда я его лягнула как следует.

Когда Тревис рано утром отправился кормить Банни, он обнаружил Бандитку на кроличьей клетке — она тоже ждала завтрака. Я не видела этой трогательной встречи, но зато услышала рассказ во всех мельчайших подробностях. Тревис снова сиял, как солнышко, по крайней мере до следующего исчезновения Бандитки. Так и повелось: она исчезала, пропадала ненадолго, возвращалась, чтобы Тревис ее покормил, и снова убегала. Шли недели, ее отсутствие длилось, как дедушка и предсказывал, все дольше и дольше.

Лучше бы ей отсутствовать еще дольше. В одно из воскресений, после возвращения из церкви, родители отправились отдохнуть перед обедом. Тревис в амбаре расчесывал Банни шерстку. Он первым услышал шум и переполох в курятнике и обнаружил там Бандитку с только что убитой курицей — шея свернута, повсюду кровь. Тревис страшно испугался — Бандитка подписала себе смертный приговор.

Агги в тот день была где-то в гостях, так что я расположилась у себя в комнате, чтобы спокойно почитать на удобной кровати, а не на комковатом матрасе. Тревис ворвался в комнату без стука — за ним такого не водилось. Глаза горят, на лице — полный ужас. Я страшно испугалась, решила поначалу, что умер кто-то из домашних.

— Бандитка, — прохрипел он. — Курицу убила. Помоги мне! Помоги!

— Помочь тебе? Как? — Я вскочила на ноги, не зная, что делать.

Мы помчались в курятник, его взволнованные обитатели метались вокруг Бандитки. Лапы и морда енота испачканы в крови, глаза блестят. Я вдруг увидела, что она уже совсем взрослая. Теперь ее не удержать. Из угла рта смешно торчит куриное перышко. Теперь уже две курицы убиты.

— Что нам делать? — плакал Тревис.

— Остановить ее немедленно.

Я побежала в амбар и притащила прочный холщовый мешок. Когда я вернулась, Тревис уже загнал Бандитку в угол подальше от кур и пытался приманить ее самым нежным, но, увы, дрожащим голоском. В ней уже ничего не осталось от домашнего питомца — настоящий дикий зверь.

— Если ты успокоишься, она тоже успокоится, — прошипела я.

Он взял себя в руки и заговорил куда спокойнее. Я нашла свеженькое, только что снесенное яйцо и разбила. Бандитка сразу же принялась выбирать лапками лакомые кусочки и так увлеклась, что не заметила, как я подобралась сзади и накрыла ее мешком. Тут она заорала изо всех сил. Я пыталась завязать мешок, но разгневанного енота долго не удержишь. Все равно что хватать тигра за хвост.

Брат стоял рядом, глаза широко раскрыты, но толку от него никакого. Я прохрипела:

— Принеси веревку или моток проволоки. И поживее!

До него наконец дошло, что надо двигаться, и он понесся без оглядки. Через минуту брат вернулся из амбара с мотком бечевки. Мы завязали мешок. Теперь можно передохнуть. Тревис весь перепачкан кровью, я — яичным желтком. Мешок на земле бьется и верещит.

Мы поглядели друг на друга. Гроза над нашими головами только собирается. Дальше будет только хуже. Вот уж влипли так влипли.

— Они ее убьют, если найдут, — взволнованно прошептал брат.

Я не знала, что делать. Проявить ответственность, совершить взрослый поступок, отправиться к отцу — и разбить сердце брата? Или остаться с ним? И тогда мы по уши в проблемах — вместе.

— Для начала надо убрать ее подальше. Помоги мне.

Мы вместе подняли извивающийся мешок и потащили его в амбар. Мы спрятали Бандитку рядом с ее старой клеткой. Пришлось попыхтеть — тащить енота в тридцать фунтов весом куда тяжелее, чем кажется на первый взгляд.

Я схватила лопату.

— Пошли зароем улики.

Мы вернулись в курятник. Куры уже немного успокоились и теперь копались в остатках убиенных сестер. Я сначала хотела зарыть тушки прямо на месте, но нас могли увидеть с заднего крыльца. Лучше убрать их подальше и зарыть попозже. Я закидала кровь грязью, а Тревису велела унести мертвых кур в конюшню.

— Я… я… я не могу…

— Только не хватало, чтобы тебя затошнило.

Я сунула ему в руки лопату, схватила кур за лапки и потащила их головами вниз в амбар.

Теперь надо умыться и привести в порядок одежду. У лошадиной поилки мы кое-как почистились. Зеркала у нас не было, так что я стерла мокрым носовым платком кровь со щеки брата (на всякий случай не объясняя ему, что это), а он соскреб яичный желток с моего подбородка. Мы тщательно осмотрели друг друга: одежда, конечно, не слишком чистая, но особого внимания к себе привлечь не должна.

— А что теперь? — спросил Тревис.

— Надо отнести Бандитку подальше. Так далеко, чтобы она не смогла вернуться.

— Давай возьмем тачку и отвезем ее на дорогу к Прейри Ли.

Не лучший план, но я рада была видеть, что он немножко пришел в себя и способен думать.

— Можно и так. Но мы наверняка кого-нибудь знакомого встретим, и как бы не дошло до мамы и папы. Лучше пойдем вниз по течению реки, по одной из оленьих троп.

Нам еще повезло — в воскресенье все отдыхают и надзор за нами не такой строгий. Может, удастся улизнуть на пару часиков.

— Сиди тут, а я пойду скажу, что мы идем изучать природу.

Я добежала до заднего крыльца, еще раз хорошенько отряхнулась и вошла в кухню. Виола готовила обед. Стоило ей на меня взглянуть, как она тут же спросила:

— Что такое? Что случилось?

Она так встревожилась, что я поняла: видок у меня еще тот. Мало мне своих забот, так еще и Виола обо мне волнуется. Как же хочется разрыдаться прямо на месте, но такой роскоши мы с Тревисом себе позволить не можем. Так уж получилось, что счастье брата зависит только от меня.

Я взяла себя в руки и попросила:

— Скажи маме с папой, что мы с Тревисом собрались на прогулку — природу изучать. Мы далеко не пойдем, к ужину вернемся.