Цветы на чердаке - Вирджиния Клео Эндрюс Страница 28

В эту минуту она, сама того не подозревая, преподала мне урок, который я запомнила на всю жизнь. Никогда я не поставлю себя в такую зависимость от мужчины, что не смогу сама проложить себе дорогу в жизни, какие бы жестокие удары судьбы на меня не обрушились! Но больше всего я чувствовала себя обозленной, неловкой, виноватой, одновременно понимая, что во всем виновата она, и что теперь у нее нет ни малейшего представления о том, что нас всех ожидает.

— Я ухожу, — сказала она, вставая. Близнецы разразились плачем.

— Мама, не уходи! Не оставляй нас! — кричали они, обхватив руками ее колени.

— Я приду завтра, рано утром, перед тем, как ехать в эту бизнес-школу. Правда, Кэти, — добавила она, глядя прямо на меня, — я обещаю, что буду стараться. Я хочу увести вас отсюда не меньше, чем вы сами.

Уже в дверях она сказала, что то, что мы видели ее спину, наверное, к лучшему, потому что мы теперь поняли, как бессердечна ее мать.

— Ради Бога, не нарушайте ее правила. Скромно ведите себя в ванной. Поймите, она может поступить так бесчеловечно не только со мной, но и с моими детьми.

Она раскрыла руки для объятий, и мы побежали к ней, забыв о рубцах на ее спине.

— Я так люблю вас, — всхлипнула она, — положитесь на меня. Я приложу все усилия, клянусь. Я чувствую себя здесь такой же узницей, как и вы, точно также пойманной в тиски обстоятельств. Постарайтесь думать о хорошем, когда будете ложиться спать, и помните, что, как бы ни было плохо, все не так плохо, как кажется. Вы знаете, что я умею вызывать симпатию, и мой отец меня когда-то очень любил. Поэтому, я думаю, ему будет не трудно снова полюбить меня, не правда ли?

Да, да, это уж точно. В душе всегда остается след от сильной любви, и она легко разгорается снова. Я знала это, я влюблялась уже шесть раз.

— Когда вы выключите свет и уляжетесь спать, то в темноте этой комнаты помните, что завтра, после того как я запишусь в эту школу, я пойду покупать вам новые игрушки и настольные игры, чтобы помочь вам скоротать время. А потом, очень скоро, я сделаю так, что отец снова полюбит меня и простит мне все старые обиды.

— Мама, — спросила я, — а у тебя хватит денег на все эти покупки?

— Да, конечно, — быстро ответила она, — у меня достаточно денег. Мои родители очень гордые люди, и они не допустят, чтобы в глазах их друзей и соседей я выглядела неопрятной и неухоженной. Они обеспечат и меня, и вас, вот увидите. А я буду использовать каждую свободную минуту и откладывать каждый лишний доллар, чтобы приблизить день, когда мы сможем уехать отсюда и жить сами по себе, в отдельном доме.

Сказав это на прощание, она послала нам воздушный поцелуй, а потом закрыла за собой дверь и повернула ключ в замке.

Еще одна ночь взаперти.

Теперь мы знали намного больше, может быть, даже слишком много.

После маминого ухода мы с Крисом легли спать. Перед тем как свернуться калачиком на своей кровати, спиной к Кори, он ободряюще улыбнулся мне. Закрывая глаза, он пробормотал:

— Спокойной ночи, Кэти. Пусть тебя не кусают клопы.

Кристофер заснул, и я прильнула к маленькому теплому тельцу Кэрри, так что она лежала у меня в руках, а я уткнулась головой в ее мягкие волосы.

Немного повертевшись, я успокоилась, уставившись вперед себя и всем телом чувствуя абсолютную, обволакивающую тишину этого огромного спящего дома. Ни шороха, ни движения, ни скрипа, ни телефонных звонков, ничего не было слышно. Я не улавливала ни звуков включаемого и выключаемого кухонного оборудования, ни собачьего лая. Не слышно было и машин, проезжающих внизу, свет фар которых мог бы проникнуть через тяжелые шторы.

Трусливые мысли начали возникать у меня в голове, убеждая, что мы — запертое, никому на свете не нужное порождение Дьявола. Они окружили меня со всех сторон, стремясь сделать так, чтобы я почувствовала себя жалкой и никчемной. Надо было найти способ справиться с ними. Мама! Она любила нас, мы были ей нужны, она сделает все, чтобы стать секретаршей у какого-нибудь удачливого бизнесмена. Обязательно! Я была уверена, что она это сделает. Она не пойдет на поводу у своих родителей, которые хотят, чтобы она отвернулась от нас. Обязательно, обязательно.

— Боже, — молилась я, — помоги маме научиться быстрее.

В комнате было ужасно жарко и душно. Я слышала, как снаружи ветер шуршит листьями деревьев, но он был недостаточно сильным, чтобы залететь сюда и сделать комнату попрохладней, только давая знать, что там, за окном, свежий воздух, и если мы широко откроем окна, то им наполнится и эта комната. Я так хотела оказаться снаружи! Разве мама не говорила, что ночи в горах холодные даже летом?

Было лето, и в комнате было далеко не прохладно при закрытых окнах.

В розоватой полутьме Крис шепотом позвал меня по имени.

— О чем ты думаешь?

— О ветре. Воет, как волк.

— Так и знал, что ты пребываешь в хорошем настроении. Или я не я, или тебе надо принимать таблетки от меланхолии.

— Могу тебя еще повеселить: шепот ветра напоминает голоса умерших, и они пытаются сказать нам о чем-то. Он заскрипел зубами.

— А теперь, Кэтрин Долл (сценический псевдоним, который я собиралась когда-нибудь использовать), слушай меня внимательно. Я приказываю тебе не предаваться, лежа здесь, своим жалким страхам. С этой минуты, мы будем принимать каждый час таким, какой он есть, не переставая думать о том, что, я уверен, в нашем положении будет значительно легче, чем вести счет на дни и недели. Старайся больше думать о музыке, пении и танцах. По-моему, ты говорила, что никогда не грустишь, если в голове у тебя звучит какая-нибудь мелодия.

— А о чем будешь думать ты?

— Если бы я не хотел спать, то рассказал бы тебе о своих мыслях на десять увесистых томов. Так или иначе ты знаешь мою мечту. Наверное, сейчас, перед сном, я буду думать, на какие игры мы сможем потратить наше время.

Широко зевнув, он вытянулся на кровати и в который раз улыбнулся мне.

— Что ты думаешь по поводу всех этих разговоров про уродцев с копытами, хвостами и рогами, которые получаются от брака близких родственников.

— А ты, будущий доктор и искатель всех и всяческих знаний, можешь сказать, возможно ли это с научной точки зрения?

— Не-а, — уверенно ответил он, как будто хорошо знал предмет. — Если бы это было так, мир наполнился бы дьяволоподобными монстрами, хотя, честно говоря, я лично был бы не прочь взглянуть на дьявола хоть одним глазком.

— Я иногда вижу чертей во сне.

— Ха! — усмехнулся Крис. — Опять ты со своими снами. Скажи лучше, как тебе понравились близнецы? Честное слово, я горжусь ими, ведь они не побоялись бросить вызов нашей великанше — бабушке. Черт возьми, они действительно смелые ребята. Правда, я все время боялся, что она сделает с ними что-то ужасное.