Улыбка Лизы. Книга 1 - Татьяна Никитина Страница 28

ФЛОРЕНЦИЯ. 1476 ГОД

Леонардо не спал, дожидаясь полной тишины в доме, когда можно будет незаметно уйти. Вечером забегал художник Антонио Поллайоло сообщить, что в больнице при монастыре Санта-Мария-Нуова появился труп бродяги. За два флорина сторож мертвецкой дозволял всю ночь проводить анатомирование. Прежде они платили могильщику, каковой доставлял выкопанные, уже мумифицированные трупы, но Леонардо убедил Антонио, что гораздо лучше изучать строение тел, покуда те ещё не затронуты тленом. До слуха донёсся сбивчивый шёпот из соседней комнаты, где жили младшие подмастерья. Разговаривали двое:

– А ещё он говорил, что у мужчин двадцать четыре ребра, как и у женщин, а не двадцать три. Лоренцо, ты ему веришь? – громко шептал двенадцатилетний Джованни.

Леонардо догадался, что речь идёт о нём, но продолжал прислушиваться.

– Я верю Святому Писанию, – недовольно отозвался Лоренцо ди Креди.

Ему семнадцать, он усерден в молении – не пропустил ни одной службы, а Леонардо стал чуждаться, осуждая оного за анатомические опыты.

– В городе говорят, он такой же еретик, как и безбожник Зороастр. А ещё, – шёпот становится глуше, – они по дьявольскому наущению смастерили летающую машину. Как думаешь, она взлетит? – спросил Джованни и сам же ответил: – А я думаю, если и взлетит, то не без помощи лукавого.

– Бог создал человека о двух ногах, не дав ему крылья, – уклонился от ответа Лоренцо, громко зевая, – пора спать, Джованни.

Наконец шёпот в соседней комнате стих, а вскоре послышалось сонное дыхание мальчиков и стрекот сверчка, выползшего из щели потолочной матицы. Леонардо выждал еще немного и, стараясь не шуметь, достал с полки несколько свечей – ночь предстояла длинная. Закутавшись в чёрный плащ, он выскользнул на улицу.

Антонио Поллайоло, державший боттегу неподалёку от моста алле Грацие, ожидал его на углу виа делла Леоне. Не зажигая свечей, они устремились к больнице Санта-Мария-Нуова. Долго петляли узкими улочками, избегая встречи с ночным дозором или случайным прохожим.

По дороге Леонардо рассказал Антонио про разговор мальчишек, подслушанный ночью. Надо быть осмотрительней. Хотя нравы во Флоренции свободные – инквизиция не бесчинствовала, как в иных местах, – анатомирование человеческих тел святые отцы порицали.

– Слышал я, что в медицинском университете Падуи студентам строение человека показывают на собаках, – сказал Антонио со смехом.

– Потому у их лекарей только собаки и выздоравливают, – усмехнувшись, отозвался Леонардо.

К врачебному ремеслу он относился без должного почтения и с опаской. Считал величайшим несчастьем сделаться больным и попасть в руки к невеждам, возомнивших себя эскулапами.

Они миновали площадь Витторио Эммануэле и старый рынок, еврейский квартал, обойдя по правую сторону Баптистерий, вышли по виа делла Банчи к монастырю Санта-Мария-Нуова. Перед тем как проскользнуть под арку, где в монастырском дворе пряталась пристройка больницы, заметили тень, метнувшуюся за угол дома.

Сторож покойницкой при больнице долго и с великой тщательностью рассматривал монеты, поднеся к свече, пробовал на зуб и, завязав наконец в угол шейного платка, провёл Леонардо и Антонио в мертвецкую – тёмную, без единого окна кладовую человеческих тел. На каменной скамье лежали останки бродяги. Сладковатый воздух тлена уже заполонил помещение. Их ждала тяжёлая и отвратительная работа. Но без оной невозможно отразить на холсте все сгибы и напряжения мышц тела. Факел из навощённой пакли горел ровно, хотя света для рисования давал недостаточно. Здесь же на лавке, подле трупа, укрепили в плошке две восковые свечи, горевшие лучше, чем сальные, – без копоти и чада. Третью свечу Леонардо растопил в глиняной кружке и кистью из конского волоса нанёс тонкий слой воска себе на тыльные стороны ладони и между пальцев.

– Зачем это? – спросил удивлённый Антонио.

– Сделай так же. При неосторожном порезе это защитит твою кожу от яда, что скопился у него в тканях, – Леонардо кивнул головой в сторону трупа.

Он пробовал работать в кожаных перчатках, но в них трудно было выделять мельчайшие жилки, сосуды и нервы, расположение коих относительно друг друга Леонардо тщательно зарисовывал.

– Смотри, как начинаются и оканчиваются мускулы – всегда на соприкасающихся костях и никогда на одной и той же, иначе они ничего не могли бы двигать, кроме самих себя, – пояснил Леонардо другу1.

– Думаю, на сегодня достаточно будет зарисовок мышц и мест их крепления?

– Уж коли мы здесь, разве не любопытно тебе узнать, как устроены органы, коими мы дышим? Смотри, как всё удобно устроила природа – вот это похоже на дерево. Помоги-ка мне отделить от частиц плоти и жира. Не повреди!

Леонардо принялся зарисовывать лёгкие и гортанную трубку, высвободив их из грудной клетки трупа и уложив на скамью для удобного рассмотрения.

– Знаешь ли ты, Антонио, отчего умирают старые люди?

– От старости, вестимо, – рассмеялся Поллайоло.

– Ну а что есть, по-твоему, старение? Смотри, – Леонардо выделил самый крупный сосуд, прятавшийся рядом с позвоночником, и рассёк его вдоль – сверху донизу. Аккуратно очистил ножом и ветошью от сгустков крови, – смотри, Антонио, видишь жёлтые наросты внутри закрыли просвет сосуда? Сие и есть старость. Наросты оные не пропускают к органам питающую их кровь, отчего таковые дряхлеют и отмирают со временем.

– Зачем тебе это, Леонардо? Живописцу достаточно знать, как натягиваются мышцы при сгибании или разгибании.

– Для пользы неучей, кои берутся врачевать, не зная, как устроено тело, – ответил Леонардо, – сделаю рисунков поболее, а затем составлю анатомический трактат.