Ромео стоит умереть - Екатерина Неволина Страница 28

Олег и еще несколько парней, самых адекватных из группы, тоже поднялись с места, готовые прийти на помощь профессору, но тот справился сам.

— Всем сесть, — сказал он тихо, но внушительно, и даже Никины приспешники опустились на стулья.

Затем он взял старосту за руку и лично вывел в коридор.

В аудитории зашептались.

— Что это? Тут в воздухе носится какой-то новый вирус? — спросила Алиса, глядя на Олега.

— Да, и этот вирус зовут Никой, — ответил он, немного смутившись.

— Она заслужила, — мстительно добавила Юля.

— Может, продолжим? Или вы хотите обсудить ситуацию? — поинтересовался очень быстро вернувшийся профессор.

Вызов не был принят, и лекция продолжилась.

Ника отсутствовала еще несколько часов и вернулась притихшая.

К директору Волкова вызвали уже вечером.

Наталья Михайловна принимала его все в том же кабинете, но показалась Олегу немного уставшей, даже у глаз появились легкие складочки, которых обычно и в помине не было.

— Волков, Волков, — она покачала головой, — бывают люди, созданные для неприятностей и всяких происшествий. Ты не замечал?

Олег промолчал. Был в словах директрисы некий резон.

— Ты знаешь, что Вадим Петрович Мельников лично за тебя поручился? — Она разглядывала парня в упор. — А это первый случай его личного вмешательства. Что скажешь?

— Если я скажу что-нибудь вроде того, что буду пытаться оправдать высокое доверие, это прозвучит глупо. — Волков пожал плечами. — Поэтому сказать мне нечего. Разве только то, что у меня были проблемы, а я с ними разобрался.

— Садись. — Директриса кивнула на стул. — Я слышала, что у тебя был некий конфликт с однокурсниками. Проблемы связаны с ними? Расскажи, я со всем разберусь.

Ее лицо смягчилось, а голос стал доверительным, почти домашним. Ее не хотелось разочаровывать, напротив, очень хотелось послушаться, поэтому Олегу пришлось максимально собраться с духом.

— Спасибо, я сам, — ответил он, разглядывая массивное серебряное пресс-папье на столе. — Я лучше со всем разберусь сам.

— Зря, — Наталья Михайловна привстала, глядя на Волкова сверху вниз, — произошло серьезное нарушение порядка, и ты должен назвать имя виновного. Всегда есть кто-то действительно виновный.

Олег перевел взгляд на свои ботинки.

— Ну? — в голосе директора зазвенела сталь. — Ты думаешь, угроза отчисления пропала? Если не назовешь имя, можешь сегодня же собирать вещи.

Он встал, тяжело опершись о трость.

— Ты куда? — удивилась Наталья Михайловна.

— Собираться, — выдавил из себя Волков.

И вдруг услышал, что директриса смеется. Это было неожиданно и почти дико: она казалась выточенной изо льда статуей, и вдруг смех…

— Ладно, Волков, спектакль окончен, — сказала Наталья Михайловна, отсмеявшись. — Ты храбрый, отчаянный и из тех людей, которые действительно умеют справляться со своими проблемами. Я рада, что профессор Мельников не ошибся. Нам нужны такие, как ты.

— Но я все равно не стану доносить на своих, — на всякий случай предупредил Олег.

— Да иди уже, — махнула рукой директриса, — никто от тебя этого не требует. Ты думаешь, я в стенах собственной академии не могу узнать правду без твоих доносов? Иди отдыхай, завтра у вас напряженный учебный день, и помни набившую оскомину истину: «То, что меня не убивает, делает меня сильнее» [9].

— Спасибо. — Олег вышел из кабинета и наткнулся на поджидающую за дверью Юлю.

На миг ему стало очень обидно, что в коридоре стоит именно она, а не другая девушка, но Олег тут же упрекнул себя в самой черной неблагодарности.

— Как? — спросила Красицкая.

— Оставляют, — выдохнул он.

И Юля вдруг бросилась Олегу на шею, завизжав что-то торжествующее на манер представителя какого-нибудь индейского племени.

…А наутро к нему в общежитии подошла Ника. Бледная, с запавшими глазами.

— Я знаю, что это был ты, — заявила она многозначительно.

«Ну вот, теперь война не на жизнь, а на смерть», — мелькнуло в голове у Олега.

Но Ника неожиданно продолжила:

— И знаю, что ты нас не выдал. Не спрашивай откуда, просто знаю… — Она нерешительно переступила с ноги на ногу. — В общем, мир. Я тебя на самом деле уважаю. Проигрывать тоже нужно уметь достойно.

У Олега и без Ники было полным-полно забот, и ее предложение мира он принял с тем же равнодушием, с которым принял бы и объявление кровавой войны… Как там, кстати, у Вильяма нашего Шекспира?.. «Две равно уважаемых семьи в Вероне, где встречают нас событья, ведут междоусобные бои и не хотят унять кровопролитья…»

— Кстати! — крикнула ему в спину староста, когда Олег уже шел прочь по коридору. — Учти, тебя я уважаю, а Красицкую и Панову — нет!

Волков пожал плечами. Нечто подобное он, признаться, и ожидал.

* * *

Он стоял за ее спиной, положив ей на плечи руки. Она чувствовала его горячее, обжигающее дыхание на щеке, но не могла повернуться, не могла посмотреть ему в глаза…

— Ты будешь моей. Уже недолго осталось.

Голос проникал ей в голову, заполняя ее тяжелым дымом, туманил глаза. Ей хотелось вырваться из объятий этого человека, который одновременно и притягивал, и пугал ее, но сил не было.

— Тебе не сбежать, и не думай. Ты обещана мне. Навсегда.

От этого голоса сердце сжималось в крохотный комочек.

На грани возможностей, тяжело, словно прорываясь через каменную стену, она все же оглянулась… и увидела ужасную фигуру, в которой не было ничего человеческого — сгусток тьмы, квинтэссенция древнего страха…

Девушка закричала, захлебываясь собственным криком, и … проснулась.

Подскочив на кровати, Юля прильнула к стене, кутаясь в одеяло. Ей было так холодно, что зуб на зуб не попадал. Ужасный сон казался налипшим на кожу.

В дверь забарабанили.

— Юля! — послышался голос Алисы Пановой. — Юля, ответь! С тобой все в порядке?

Она едва нашла в себе силы сползти с кровати. Ноги еще слегка подкашивались. И все же девушка добрела до двери и приоткрыла ее.

— Все в порядке, просто нехороший сон, — пробормотала Юля, не замечая, как ее рука вцепилась в дверную притолоку.

— Просто сон? — переспросила Алиса, хмурясь. — Ты уверена, что просто?..

— Да, да! — Юля нетерпеливо посмотрела на визитершу. Ей хотелось немедленно в душ, чтобы мочалкой и горячей водой смыть с себя этот сон и прикосновения того черного… Бррр… Приснится же такое! Вроде ничего особо страшного, если рассказать кому, а пробирает. До самой души пробирает!..