Как сон - Войцех Кучок Страница 28

Сегодня в плане своеобразный тест потребителя; с некоторого времени Роза обогащает меню, если можно так выразиться, целенаправленно, она готовит блюда из афродизиаков, веря в то, что, вкусив этой пищи, Господин Муж совсем потеряет от нее голову; оно конечно, Господин Муж ежедневно получает с едой кардамон, калган, скополию, женьшень и прочую дребедень, но отнюдь не из-за них он иногда ходит сам не свой и чувствует, что его переполненный жизненными соками дружок беспрерывно посылает в мозг сигналы; факт, что у Господина Мужа случаются такие дни, когда он переходит на ручное управление уровнем адреналина в промежутках, свободных от бизнес-встреч, — и не любисток тому причиной, просто Господин Муж позволяет себе припудривать нос (голова остается трезвой, а средств на кокс класса люкс у него достаточно), понятно, не каждый день, он умеет держать интервал; Господин Муж удивлен, что Всемирная организация здравоохранения не выступает с рекомендациями раз в пару дней вдыхать чистый снег; ведь бывает так, что человек просыпается утром с тяжелой головой, а контрагенты уже выстроились в очередь, но Господин Муж не может позволить себе вытянуть пустой билет, перед началом рабочего дня он смазывает в себе все шестереночки, и бывает, что двойного эспрессо недостаточно, когда обстоятельства вынуждают подольше сохранять активность.

Сегодня в качестве основы будет студень из костного мозга; таксист привез кучу костей, думая, что готовится праздник для собачки, нет, уважаемый, это для мужа, что вы так удивленно смотрите? Роза высыпает кости на стол, их надо разбить тесаком, Роза знает, как справиться, это не займет много времени, впору задаться вопросом: зачем все это надо? Доктор велел сосредоточиваться на какой-нибудь деятельности, чтобы отгонять мрачные мысли, но что делать, если вопрос «зачем» начинает тормозить движения? Роза откладывает кости и принимается за что-то новое, она хочет врезать, втереть, вбить в котлеты вопрос «во имя чего?». У нее не получается это, она добавляет вино к воде в кастрюле, ставит ее на медленный огонь, но ответа на вопрос о смысле нет и там.

Роза усаживается на табурете и смотрит на кухонный раздрай, все меньше видя; она не знает, куда девалась ее жизнь. Она даже не знает, когда ее потеряла.

Господин Муж пытается найти точное определение для того состояния, в котором он оказался: он обескуражен, нет, это слишком слабо, «расстроен» тоже звучит недостаточно остро, может, «сбит с панталыку», да знать бы, что это за панталык за такой; «дезориентирован» — о, это уже лучше, точнее, но поищем еще, разглядывая вместе с Господином Мужем, как парни на веревках снимают самый большой билборд в городе, лицо большого формата искривляется в гримасах, когда большое полотно, неравномерно выгибаясь, сползает вниз, еще мгновение — и Роза, свернутая в рулон, ляжет на мостовую. Господин Муж ничего не знает о причинах; парни тоже не знают, они получили халтуру и рады, им оплата идет от метража, сегодня они снимают, завтра будут клеить тоже какое-нибудь лицо, но они даже не знают, чье конкретно. Господин Муж опечален, а заодно напуган, он хотел бы об этом поговорить, выяснить, окончательно ли Роза перестала быть лицом большого формата, или это результат лишь временного падения ее популярности, а не знак ли это крушения ее карьеры, но кого, где спросить, с кем поговорить, люди, ау, плакаты с моей женой убирают, не знаете, что бы это значило? Господин Муж должен выкроить время, чтобы все обдумать, проанализировать, может, обществу стали известны какие-то негативные факты о Розе, может, ее болезни был придан какой-то негативный контекст и общество перестало сочувствовать, или уход из сериалов ослабил ее имидж, или явное снижение появляемости в СМИ и посещаемости тусовок вызвало падение узнаваемости и в результате привело к снижению показателей продвижения продукта; странно, но Господину Мужу не по себе именно сейчас, когда Роза перестает на него смотреть во всех ключевых и стратегических пунктах города, хотя раньше коллеги куртуазно шутили, каково должно быть мужу, жена которого глядит на него изо всех мест одновременно. Господин Муж чувствует себя ущербным, приниженным, будто у него срезали погоны, это задевает его лично, как же ему теперь вести переговоры под злобные ухмылки и шепотки, он даже не знает, что ответить, если вдруг кто спросит якобы для разрядки атмосферы, так, между прочим, чтобы отвлечься от напряжения деловых переговоров: «А как здоровье уважаемой супруги? Мы заметили, что плакаты поснимали… Наверняка будут менять на более новые, наверное, что-то новое готовится с ее участием, не так ли?» Господин Муж представляет себе десятки разных способов, какими потенциальные контрагенты могут отреагировать на исчезновение лица самого большого формата с городских стен, он заготавливает десятки ответов, которые смогли бы позволить ему удержать нервы в узде и сохранить сильную позицию в переговорах, но он знает, что шансов никаких, этим бизнесом управляет дьявол, этот интерес питается подробностями, лицо Розы, смотрящее с билбордов, было серьезным атрибутом успеха; напротив офиса Господина Мужа тоже висело ее изображение, и, когда переговоры шли вразрез с его планами, он прерывал их вроде как для того, чтобы косточки размять, открывал окно и как бы между прочим, для разрядки атмосферы, обводя взором город, показывал на билборд, а вон моя жена, простите, совсем забыл, что должен был позвонить ей, и это производило впечатление, Господин Муж выходил на минутку вроде как позвонить домой, а потенциальные контрагенты подходили к окну и понимающе кивали; демонтаж портрета Господин Муж так легко им не объяснит, тем более что не может объяснить это себе самому.

— Как, уже сегодня? Ну да, действительно… Нет, ничего, просто истек срок договора, закончился контракт, ты ведь знаешь, что новый контракт я не подписывала… Ты будешь сегодня пораньше или опять очень много работы? Как это не ждать с ужином… Мгм… понимаю… Я, конечно, все понимаю, но…

Роза бьет по трубке кулаком. Господин Муж сегодня выговорил себе право на беспрецедентно позднее возвращение и разъединился, прежде чем она успела выразить протест. Перед Розой еще один свободный день, домашняя фауна видит утомленность хозяйки и, вздыхая, снова кладет голову на лапы, с хозяйкой в таком состоянии нет шансов на прогулку в лесу, хозяйка в таком состоянии самое большее почешет тебя за ухом и начнет жаловаться, ну вот, начала:

— Опять нас с тобой хозяин оставил… И что нам теперь делать… Псинка любимая… Тебе-то хорошо…

Роза знает, что для человека нет ничего более угнетающего, чем привычка мириться с тем, что тебя не любят, принять это как нечто должное, естественное, как правило, лишь изредка подтверждаемое исключениями. Тогда каждое утро приходится снова и снова убеждать себя в том, что даже самые простые вещи имеют смысл; сразу после одинокого пробуждения в слишком широкой постели обратиться к себе со словами медсестры, которые та говорит доходяге-пациенту: «А теперь встанем, откроем окно, проветрим квартиру, умоемся»; Роза боится, потому что со временем дело может дойти до того, что, испуганная внезапной бездыханностью, она будет вынуждена по нескольку раз на дню напоминать себе: «Ой, мы должны дышать, если перестанем дышать, то больше не поживем, а ведь так хочется хотя бы еще немножко, несмотря ни на что, а?» Нелюбимым мало что удается, их неживая жизнь порастает плесенью, их души задыхаются. Розой восхищались, восторгались, ей поклонялись, но в поисках любви она была вынуждена столкнуться на своем жизненном пути с Господином Мужем, теперь столь жестоко отсутствующим; у нее стало больше времени, чем жизни. Она дала имена всем цветам, она разговаривает с ними каждый день, но они все равно гибнут; Роза не знает, что с ними происходит; она, не видя смысла держать их на голодной диете, упорно подливает им воду, но они увядают (смерть сначала откладывает яйца в цветочных горшках, потом настает время проклевывания из яиц, ветер распахивает ночью окна, трескаются зеркала, кто-то уходит из жизни, опадают лепестки). Она гадает на опавших лепестках. Ее клонит в сон, но от сна она устает еще больше. Когда человек спит в одиночку, лезвие дней отрезает от него кусочек за кусочком.