Как я была принцессой - Жаклин Паскарль Страница 28

Стоит мне плотно зажмуриться, как перед глазами встают воспоминания о тех первых месяцах, что я прожила в Малайзии. Сначала это просто плоские картинки, словно приколотые к бегущей ленте конвейера, но потом я зажмуриваюсь еще сильнее, и картинки наполняются объемом и цветом, я слышу звуки, обрывки разговоров и возвращаюсь мыслями в далекое прошлое. Я вижу и себя будто со стороны – не человек, а кусок сырой глины без собственного мнения, вкусов и желаний, из которого стараются вылепить образцовую жену и бессловесного статиста для дворцовых церемоний. А я всеми силами помогаю им в этой задаче и даже не пытаюсь принять участие в собственной судьбе.

Я вижу девушку, почти подростка, закутанную с ног до головы в тяжелые ткани, увешанную драгоценностями и испуганную, которая одиноко сидит на троне. Лопасти вентиляторов медленно гоняют воздух над головами гостей, а те не сводят с девушки глаз и готовы заметить малейший знак протеста, дерзости или неприличной веселости. Но ничего подобного они не видят. Девушка сидит совершенно неподвижно, положив ладони на колени и опустив глаза в пол. К ней, шурша длинными юбками, приближается полная матрона и принимает из рук своей помощницы сосуд со святой водой, в которую опущен золотой венчик, похожий на взбивалку для яиц. Помощница наклоняется к девушке и переворачивает ее руки так, чтобы всем стали видны большие круги, нарисованные хной на ладонях. Кончики пальцев и ногти тоже выкрашены в темный красно-коричневый цвет. Чтобы добиться этого эффекта сегодня девушке уже пришлось несколько часов просидеть неподвижно, погрузив руки в состав, похожий на спитой влажный чай.

Это истиадат беринай, или «хенная церемония», символизирующая чистоту невесты и сулящая ей плодовитость. Руки невесты вымазаны хной, сама она одета в жесткое платье из сонкета и старинную косынку из тяжелого шелка с золотой нитью. Косынка удерживается на голове цельной золотой тиарой, изображающей восходящее солнце. Тяжелая тиара больно сдавливает голову и впивается в кожу за правым ухом. На протяжении всего ритуала беринай девушка должна сидеть совершенно неподвижно и безучастно, как бы не замечая ничего, что происходит вокруг, словно фигура, высеченная из камня.

Толстая матрона опускает золотой венчик в воду и обрызгивает девушку, но та даже не вздрагивает, когда капли попадают ей на лицо, катятся вниз и беззвучно падают на вытянутые ладонями кверху руки. Матрона снова и снова повторяет ритуал, а девушка по-прежнему сидит неподвижно и не моргая смотрит перед собой.

Позже, оставшись одна в своей спальне, девушка долго рассматривает экзотическую незнакомку в зеркале. Темные глаза, обведенные сурьмой, пухлый, красный рот – чужое лицо, лицо Ясмин. Она склоняет голову сначала в одну сторону, потом в другую, недоверчиво изучает себя в зеркале, думает о том, куда же делась Жаклин, и чувствует странную онемелость во всем теле.

Как трудно мне найти слова для того, чтобы рассказать об этой девушке – невесте, падающей в обморок от голода и жары на собственной свадьбе, в зале, полном наевшихся до отвала гостей. Она так далека и так не похожа на ту женщину, которой я стала теперь.

Через день после ритуала беринай должна была состояться истиадат берсандинг – официальная свадебная церемония. На нее пригласили более тысячи гостей. На территории, прилегающей к нашему дому, силами Государственного департамента общественных работ был воздвигнут специальный павильон. Увешанный флагами, королевскими вымпелами и сотнями цветных фонариков, наш сад стал напоминать ярмарочную площадь – не хватало только колеса обозрения. В доме, предварительно вынеся из него всю мебель, рабочие соорудили помост и установили на нем два трона для новобрачных под балдахином из шелка с вышитыми на нем золотыми цветами и листьями. Из дворца султана в наш дом доставили множество ящиков с подносами и посудой из золота, украшенной королевскими вензелями.

На заднем дворе еще за три дня до праздника дворцовые повара начали стряпать что-то в огромных котлах, из которых в дом постоянно текли соблазнительные запахи.

Целая армия кузин, тетушек и прочих родственниц Бахрина и жены дворцовых чиновников заполонили наш дом и активно помогали в приготовлениях к торжеству.

За двое суток надо было сварить вкрутую и выкрасить в красный цвет полторы тысячи куриных яиц, которые будут включены в памятные подарки гостям – так называемые бунга-теллур (что в буквальном переводе означает «яичный цветок»). На каждой свадьбе – свой особенный бунга-теллур; в нашем случае его тщательно обдумывала и выбирала целая команда из родственников Бахрина. Они остановились на элегантных корзиночках из золотой и серебряной филиграни, в каждую из которых положили по одному красному яйцу – символу плодовитости. К ручкам корзиночек желтыми и белыми шелковыми ленточками была привязана карточка с нашими именами, датой свадьбы и словами благодарности. Такие сувениры высоко ценятся в Малайзии, а по их стоимости и изысканности определяют социальный статус и вкус хозяев. За свою жизнь каждый малаец набирает несколько десятков таких бунга-теллуров и, как правило, выставляет их все в гостиной, в особой стеклянной горке. Красивые фарфоровые подставки для яиц предназначались для подарков простым горожанам и слугам, которые придут на нашу свадьбу, хотя и будут отделены от аристократов барьерами – деревянными и социальными.

День берсандинга начался с хантар-беланджара – церемонии обмена подарками между женихом и невестой. По обычаям двора мы с Бахрином должны были обменяться тринадцатью подносами. Жених обязательно включал в свои подарки поднос с орехами бетель (плоды пальмы катеху, обладающие слабым наркотическим эффектом, который в Малайзии принято жевать), поднос с деньгами, поднос со сладостями и каким-нибудь предметом одежды как символ того, что муж готов обеспечить свою жену всеми земными благами. Обмен подарками происходит в соответствии со строгим ритуалом, и потом они все выставляются на обозрение обеих семей, которые оценивают как их стоимость, так и красоту оформления. Бахрин сам выбирал и то и другое: отрез французского черного шифона с золотыми блесками, уложенный на подносе в виде большого цветка; украшения с бриллиантами; атласные черные туфли на каблуке; набор духов и ароматических масел от Жана Деспре; деньги – десять тысяч ринггитов, из которых на подносе был искусно выстроен традиционный домик на сваях; театральная сумочка из золотистого металла в форме раковины и поднос с орехами бетель и всеми необходимыми аксессуарами: щипцами, коробочкой и чашкой.

Свои подарки Бахрину я покупала, следуя советам Тенку Залии: подарочный набор альбомов по истории архитектуры (мой собственный выбор); портфель из тончайшей темно-бордовой кожи, такой же бумажник и ремень; золотое кольцо с изумрудом; отрез старинного сонкета и несколько флаконов Пино Сильвестра, его любимого одеколона. Вскоре после торжественного обмена подарками должна была начаться собственно свадьба.

До принятия Малайзией мусульманства церемонии хантар-беланджар и берсандинг много веков считались единственной законной формой бракосочетания. Поэтому, хотя мы с Бахрином уже и были официально женаты по законам ислама, наша «вторая свадьба» имела огромное значение для общественного мнения.