Джаз в Аляске - Аркаиц Кано Страница 28

Опытному хирургу в момент перед самым началом лоботомии открытый мозг, скорее всего, напоминает кочан цветной капусты, только красный и липкий.

Кое-что необходимо проделать еще до вскрытия. Первый шаг – обрить голову пациента электробритвой. Тогда можно приступать к анестезии. Второй шаг – сделать скальпелем надрез по всей окружности головы. И тогда самый опытный из хирургов, мужчина в перчатках из латекса с лицом Мануэля де Фальи, тот, кто дирижирует всем ходом операции, должен аккуратно отделить кожу от черепа и сковырнуть скорлупу – чтобы хоть как-то это назвать, – и в конце концов обнаружится красный и скользкий кочан цветной капусты, каковым в конечном итоге является любой мозг. В результате подобной операции ранее опасный и буйный душевнобольной обретает желаемую кротость, полностью утрачивает способность разговаривать и даже его двигательные функции заметно ослабевают.

Врач провел уже не одну дюжину подобных операций; неоспоримо, что последствия лоботомии для человеческой личности губительны, но ведь к операциям такого рода прибегают лишь как к крайнему средству.

Однако на сей раз, когда опытный хирург, считавший, что его уже ничем не удивишь, изготовившийся выполнить очередную рутинную работу и мечтавший только поскорее добраться домой, – когда он раздвинул оболочки и обнажил мозг пациента, то не увидел ничего, что напоминало бы кочан капусты.

В свете перевернутых металлических салатниц, свисавших с потолка операционной, хирург наблюдает нечто беспрецедентное. Вначале ему кажется, что он сделался жертвой странной галлюцинации, однако изумленные лица медсестер и ассистентов вокруг врача только подтверждают его растерянность. К великому сожалению доктора, то, что видят его глаза, – это и на самом деле то, что представилось его взору.

Внутри головы ясно различим пейзаж. С одной стороны мозга наблюдаются обширные плантации красного мака, эти плантации простираются на сотни и сотни гектаров: маковые поля, колыхаемые теплым ветерком. С другой стороны мозга – широченные табачные поля, занимающие гигантскую площадь, не обозримую человеческим взглядом. Посадки отделены друг от друга речным потоком, источающим неприятный запах джина в розлив. На берегу реки валяется мертвая собака. И вдруг над рекой возникает жужжание. Этот звук все нарастал с каждой секундой, его стало уже невозможно переносить. То были сотни и сотни пчел, вылетавших из раскрытой головы, наполнявших операционную и приводивших хирургов в панический ужас. В конце концов докторам удалось выгнать пчел из операционного зала, вот только на белом кафеле стен и в пальцах латексных перчаток застряли жала погибших солдат.

И тогда главный хирург приказывает немедленно зашить голову пациента, чувствуя себя пасечником, который закупоривает гудящий улей. Теперь доктору нужно прийти в себя. Примерить новые перчатки, сходить в оперу, усесться за фортепьяно и поиграть мазурки – и позабыть обо всем, что он увидел.