Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту - Джули Пауэлл Страница 28

Скоро должны были прийти остальные. Но… о боже, я забыла сделать майонез для свекольно-картофельного салата! Наверное, застывший баварский крем придал мне смелости, и я решила сделать майонез вручную. Прежде мне никогда не доводилось готовить домашний майонез, но в «Искусстве французской кухни» целых девять его рецептов, поэтому я и решила: пора начать. Ведь не так уж это и сложно, наверное.

Хитклиф, Брайан и Эрик наблюдали за тем, как я взбиваю яичные желтки и дрожащей рукой из стеклянного мерного стаканчика с носиком подливаю оливковое масло. Я орудовала венчиком, добавляя масло по капле, в точности как наказывала Джулия Чайлд… ну, иногда, конечно, из-за дрожи в руках проливалось больше. Когда смесь загустела, я добавила горячей воды («антикоагулянт»), и майонез снова стал жидким. Вкус у него получился так себе, как у оливкового масла. Я добавила соус к свекле и картофелю, который к тому времени окрасился в кислотно-розовый цвет. Потом и майонез стал такого же цвета.

Гвен и Салли со своим дружком Дэвидом пришли почти одновременно. Гвен тут же принялась смешивать для всех водку с тоником — она по этой части эксперт, а я носилась с тарелками и вилками и раскладывала пот-о-фо. Я старалась, чтобы блюдо выглядело аккуратно: по четырем уголкам большой квадратной тарелки должны лежать овощи, а в середине выситься горка мясного ассорти. Но есть блюда, которые не могут выглядеть изысканно, и вареное мясо с овощами — как раз одно из таких. Все мои усилия привели к тому, что на тарелке образовалась первобытная мясная гора, а аккуратно выложенные овощи по углам лишь подчеркивали варварскую природу этого блюда.

Нет, определенно, вареное мясо придумали не для того, чтобы им любоваться, а для того, чтобы его есть. Как только еда была разложена по тарелкам, все оглядели ее, обнюхали и принялись за дело, заляпывая рубашки мясным бульоном, что, как известно, объединяет людей.

Свекольно-картофельный салат приобрел совершенно неестественный розовый оттенок.

— Думаю, человеку как особи вообще несвойственно есть пищу розового цвета, — с сомнением заметил Брайан, положив себе самую малость. — Меня охватывает прямо-таки первобытный страх.

— А как же сахарная вата? — возразила Гвен, отважно наваливая на свою тарелку гору салата.

— Да ладно тебе… розовая и мокрая еда…

— А клубничное мороженое? — смело возразил Дэвид, новый приятель Салли, хотя при виде салата и он слегка позеленел.

— Пища, и вдруг розовая, мокрая и в придачу соленая.

Но когда все попробовали салат, то признали, что первобытные страхи следует преодолевать.

— Удивительный продукт — свекла. Почему ее все ненавидят? — поинтересовался Эрик, подкладывая себе в тарелку изрядную порцию.

— Как и брюссельскую капусту.

— Обожаю брюссельскую капусту!

— Я тоже!

— Да, конечно… но факт остается фактом: брюссельская капуста считается отвратительной.

— Я в детстве ела консервированную свеклу, — сказала я. Годами об этом не вспоминала. — Мама считала, что у меня не все дома. Потом, конечно, перестала, потому что никто не ест свеклу, верно? Но знаете, что в свекле самое интересное? Это красивый овощ. Стоит отварить ее, почистить и нарезать, и оказывается, внутри она такая красивая — малиновая, с мраморными прожилками. А кто бы догадался.

Позднее, когда стаканы были опустошены, а гости, сидя кто на диване, кто на нераспакованных коробках, уже подъедали остатки, меня охватило странное чувство в нашей темной и паршивой конуре на окраине. Тут была Салли со своим новым парнем, задумчивым красавцем с отменным чувством юмора, который не мог от нее оторваться. Был красивый до невозможности Брайан с улыбкой до ушей, который старательно объяснял свою очередную супертеорию Эрику, а тот словно и не болел вовсе. И Хитклиф, который собирался вернуться к своей девушке в Аризону завтра, а что будет послезавтра — одному богу известно; он отчаянно кокетничал с Гвен, как кокетничают только друзья, которые знают, что никогда не станут парой. И Гвен, со своим хриплым смехом; отодвинув тарелку, она закурила первую за вечер сигарету.

— Эй, — сказала она, указывая на потолок, — это мне кажется или у вас кто-то ходит по потолку?

— Да, это кошка.

— Какая из них? Купер?

— Ага.

— Ненормальная.

Я вдруг почувствовала себя героиней романа Джейн Остин (за исключением того, что ее героини никогда не готовят). В конце этого романа никто ни на ком не женится и никакого хеппи-энда — у него вообще не будет конца. Только шутки, дружба, любовь и чудесное чувство освобождения. И поняла, что сегодня мне все равно, созданы мы для семейной жизни или нет; как все равно, создана ли для этого я. Откуда нам знать? Никто не знает, для чего мы созданы, но до тех пор, пока мы можем вот так сидеть и прекрасно проводить время, ничего знать и не нужно.

И наверное, это доказывает, что званые ужины, как и многое на свете, не так уж сложно устроить, как кажется.

Баварский крем получился… хмм… из ряда вон. Вытряхнув его из формы, я обнаружила, что он расслоился: верхний слой воздушный и похожий на мусс, а нижний — ярко-оранжевый и желеобразный. Но порезанный и разложенный по тарелкам, он выглядел очень симпатично, как будто так и было задумано. Вместо единства воздушного крема и желе у меня получились два отдельных слоя, две разные, но дополняющие друг друга вариации на апельсиновую тему. Крем по рецепту Джулии должен был получиться совсем другим. Но, наверное, так и должно быть, что у меня он вышел иначе.