Одна ночь в Дубае - Хани Накшабанди Страница 28

— Потому что в ваших идеях есть что-то от буддизма.

— Хорошо. Будем считать, что нет.

Прежде чем она успела задать еще вопрос, он добавил:

— Религия не имеет никакого отношения к тому, что думает человек. Все мы думаем одинаково об одном и том же. Религию творит история, а не небеса. Главное, чтобы человек был чист сам по себе. А нас очищает не только религия, но и любовь. Все религии призывают к любви. Глубокая вера сильна любовью.

Она покачала головой и осталась стоять молча. Она хотела ему что-то сказать, но не решалась. Он почувствовал это, но не стал просить ее выговориться, пока она не собралась и не сказала: «Мы поссорились вчера с Я». Он никак не реагировал, и она продолжила, сглаживая события: «Ну, это была не ссора. Мы ужинали, и я сообщила ему, что его настойчивость меня пугает… Правда, его сильное желание смущает меня, даже заставляет сомневаться» — и она подняла голову, чтобы посмотреть Эфтабу в глаза: что он скажет? Однако он молчал. Она продолжила рассказывать: «Я вспомнила сказанное вами. Ваши слова о том, что вас полюбит тот, кого полюбите вы. А может ли он меня любить, а я его нет?».

— Я сказал нечто другое… Любовь так же, как ненависть, рождается от познания другого. Вас не может полюбить человек, который вас не знает. И когда вы приглашаете его познакомиться, даете ему шанс. Это значит, вы сами потом полюбите его. Но если… Но если не дадите ему шанса познать вас, ничего не произойдет. И вы будете топтаться на месте, пока не расстанетесь, а это обязательно случится.

— Я чувствую, я потерялась и не знаю, как найти дорогу.

— Ты услышишь внутренний голос, и он выведет тебя из этого лабиринта.

— Но я не слышу никакого голоса, — сказала она и с досады спрятала руки в карманы.

— Когда вы в последний раз видели фонарь? — спросил он ее.

— На днях я была очень занята, было много встреч. Вы же видели, какая усталая я возвращалась под вечер.

— Хорошо. А его уже нет.

Раскрыв рот, Ясмин выбежала из здания по направлению к тому месту, где стоял фонарь… Даже основание исчезло. Она остановилась, в ошеломлении разглядывая дыру в земле, куда он был вмонтирован. Из этого положения она увидела свое отражение в зеркале зеленого здания напротив. Она выглядела тощей, глаза потухли. Ясмин почувствовала, как вслед за фонарем и светом уходит ее имя, и, закрыв лицо руками, пробормотала: «Я не хочу потерять его снова… Не хочу забыть имя». Когда она медленно убрала руки, увидела в зеркале перед собой Я.

Она вернулась в холл в разбитом состоянии, как человек, потерявший самое дорогое. Когда она предстала перед Эфтабом, он все с той же невозмутимой улыбкой сказал: «Свет внутри вас сильнее любого другого источника».

Следующие дни Ясмин занималась скопившимися на работе делами. В глубине души она начала понимать, что состояние подъема проходит. Взявшись за сделки, она желала как можно больше из них довести до конца. Однако они уже не были целью, ради которой она растрачивала собственную жизнь.

В то утро она получила сообщение от одного из самых крупных своих партнеров с приглашением на деловой обед. Было предчувствие, что это будет не просто обед, и она ответила вежливым отказом. И с каждым разом, когда повторялись приглашения этого человека или другого, она становилась сильнее и чище внутри. На попытки их завуалированных ухаживаний она смотрела как на забавы детей, которые не знали истинных слов нежности.

Во время встречи с одним из важных клиентов она спросила себя: чем он отличается от нее и от Эфтаба? Она смотрела на него, пока он говорил, как павлин, распушивший хвост, и думала, что через несколько минут он пойдет в туалет, чтобы сделать то же, что мы все, а через некоторое время он пойдет есть так же, как все, и что ночью он будет спать, как остальные. «В чем же тогда разница?» — подумала она, слушая его льстивую речь. Вдруг перед ней в ряд легли три мобильных телефона, один из которых был с корпусом из чистого золота. Она уже не слушала ни что говорил этот богач, ни что он хотел купить, ни что желал обсуждать. Она уже не обращала внимания на всю роскошь, ей вообще стало все равно, что творилось вокруг, не видела, что за человек сидел перед ней.

Ей было не интересно, к какому сословию принадлежит человек, которого она видела перед собой, и какую религию он исповедует, какого цвета его кожа и какова его национальность, что принадлежит ему, а что нет. Ее взгляд на ситуацию менялся.

Когда она вспомнила всех клиентов, которые проходили через ее офис, она усмехнулась тому, как изображала поддельный интерес к их историям, до которых ей не было дела. Она представила саму себя девочкой, выслушивающей комплименты людей, не видящих перед собой ничего, кроме денежной купюры или тела, которое избавит их от скуки и грусти. Какое-то время она плыла по волнам этого лицемерия. Но картина менялась. Никто не становился ближе или удалялся от нее, только увеличивалась ценность ее жизни, человеческая ценность, только человеческая. Это объясняло, почему она так быстро сблизилась с Эфтабом, простым индийским охранником, а также, пусть и крайне осмотрительно, с новым возлюбленным Я.

* * *

По пути в пустыню, куда они утром отправились с Я, она очень внимательно смотрела на него, как он вел машину по дороге, идущей параллельно горной цепи к северу от Дубая. Горы вдалеке приближались, а очертания города исчезали позади. На повороте машина заревела, преодолевая небольшой песчаный бархан.

Поездка через бездорожье продолжалась не более четверти часа, но Ясмин, которая не была знакома с пустыней, она показалась настоящим приключением.

Издалека она увидела шатры, которые разбили друзья Я, прибывшие на место раньше их. И хотя он сообщил ей, кто будет, она понадеялась, что их окажется меньше, чем он сказал… Еще до того как машина остановилась, она подумала: как же он представит ее своим друзьям? И кем же она ему будет, если ее спросят? Подруга или больше? Насколько больше?

Церемония знакомства прошла за считанные секунды. Каждый был увлечен своим делом. Один разводил огонь, другой готовил еду, третий пытался натянуть палатку. Ясмин дала согласие Я на поездку после некоторых раздумий с тем условием, что она продлится лишь несколько часов. Но как только машина остановилась и Ясмин почувствовала прикосновение прохладного ветра и вдохнула свежего воздуха, она захотела провести здесь весь вечер, разглядывая на чистом небе звезды, которые в городе затмевались огнями.

Став членом лагеря, она обошла все кругом, оставаясь в поле зрения Я. Он не нарушал ее уединения, но тут же присоединился к ней, как она достигла большого песчаного бархана. Подойдя ближе, он спросил, что она думает о лагере и его друзьях?

— Ты давно их знаешь? — спросила она.

— Ну, кого-то знаю… С кем-то познакомился только здесь.

Он продел свои пальцы меж ее, и они начали взбираться на холм. То, как переплелись их пальцы, внушило бы наблюдающему за ними, что они были больше, чем просто друзья. Ей было все равно, как бы это поняли другие. Она была довольна собственным объяснением того, чего именно она хотела от этого человека, с которым шла бок о бок в сердце пустыни. Она почувствовала тепло, когда он сильнее сжал ее руку и потащил на верх этого мягкого бархана.