Контрапункт - Анна Энквист Страница 28

Сквозь щели затемненных автомобильных стекол мать смотрит в ночь, на мелькающие мимо черные стволы хвойных деревьев, на лунное отражение в замерзшей реке. Путь долог, до больницы ехать больше часа. Дочь задремала.

Одетые в белое мужчины и женщины ждут их в отделении «скорой помощи». Они забирают дочь, увозя ее по коридору и исчезая за дверью. Мать бежит за ними, требует свинцовый фартук и остается с ребенком, когда все удаляются за защитную перегородку. Мать присоединяется к врачам, только когда снимок готов. Они молча изучают световой короб, на котором изображена черно-серо-голубая композиция — зловещий спиралеобразный перелом бедренной кости.

— Фиксация, — говорит врач. — Тракция.

К счастью, костные эпифизы не повреждены. Если что-то пойдет не так, тело само откорректирует. Сколько ей лет? Девять? Хорошо. Будем немедленно оперировать. Когда она последний раз ела?

Они столпились в холле вокруг носилок с полубессознательной от морфия дочерью. Отец, ехавший следом за машиной «скорой помощи», уже тоже тут. Родительские рты нашептывают в уши дочери: сломана нога, доктор ее починит, все будет хорошо. Мать советуется с медсестрой; в детское отделение поставят дополнительную кровать, чтобы после операции мать могла лечь с дочерью и рассказать ей о том, что случилось, когда она проснется.

— Мама, я буду спать здесь?

— Да, тебе придется ненадолго здесь остаться. Я буду с тобой в одной палате.

Дочь кивает. Санитарки в белом облачении собираются увезти носилки. Врач уже отправился в операционную.

— Доктор даст тебе снотворное. Как только ты проснешься, я буду рядом.

Оторопевшая от всего случившегося, девочка переводит взгляд с матери на отца, как будто хочет о чем-то спросить, но лишь вздыхает.

После операции отец поедет обратно, чтобы забрать кое-какие вещи: зубную щетку, любимую книгу, свитера, пазлы, «куклу» — одновременно произносят мать и дочь. И ее тоже, особенно ее. На следующее утро отец привезет куклу.

Медсестра нажимает локтем кнопку на стене, и двери операционной раскрываются.

— Здесь вам нужно попрощаться, — говорит она.

Родители стоят как вкопанные перед сдвигающимися панелями, глядя на носилки, медленно отъезжающие и исчезающие за матовым стеклом.

В детском отделении не совсем темно. Через приоткрытую дверь на линолеум падает полоска света. Над кроваткой дочки горит ночник. Блестят обледенелые окна. В дальнем углу лежит еще один ребенок; он стонет и то и дело хнычет. При нем мать, полная женщина, подскочившая от неожиданности, когда в палату ввозили дочь; сейчас она храпит. Время от времени световая полоска расширяется, входит сестра и зажженным карманным фонариком водит по дочери. Проверяет капельницу. Обходит свинцовые грузы, подвешенные к тракционному аппарату за изножьем кровати. Бросает взгляд на мать, притворяющуюся спящей. Потом исчезает в коридоре.

В палате тепло. Мать изнурена, но заснуть не может. И не хочет. Скоро очнется дочь и обнаружит, что врач вставил ей в колено стальной штифт. Концы этого штифта закреплены скобой. Скоба тросами соединена с блоком, зафиксированным высоко над кроватью. Грузы туго натягивают тросы. Мать неотрывно смотрит на всю эту конструкцию в тусклом свете. Дочь лежит на спине — по-другому не может. С полуоткрытым ртом, она тихо и ровно дышит. Она испугается, закричит, запаникует, потеряет сознание, ее стошнит от страха, она задохнется от ярости. Матери предстоит держаться стойко, кошмар превратить в историю с началом и концом, проявить уверенность, преодолеть собственный страх, а не просто загнать его поглубже.

С прямой спиной она сидит на нелепой больничной койке и заставляет себя глубоко и спокойно дышать, не выпуская из виду тракционную установку. Она регистрирует свои мысли: ребенок сломлен; ей умышленно проткнули здоровое колено стальным штифтом, так что сложный сустав с его мышцами, сухожилиями, кровеносными сосудами и костями вдруг предстал в устрашающе-непристойном виде; девочка прикована к постели на многие месяцы, среди людей, действующих из лучших побуждений, но не понимающих ее языка.

Ребенок сломлен. Мать задыхается. Взывает к здравому смыслу. Разъединить отломки, зафиксировать ногу на нужной длине, подождать, пока в плоскостях разлома образуется костная мозоль, — единственный выход, ничего страшного, с каждым может случиться. Штифт в колене.

Мать зря волнуется: девочка проснется и спокойно выслушает объяснение. Она проведет тут три месяца, со своей куклой, пока нога полностью не заживет. Отец останется с ней, когда матери и братику придется уехать домой, чтобы вернуться в школу и на работу. Они будут отправлять ей письма и посылки. Иногда она будет дуться и капризничать, ходить под себя, отказываться от еды, но потом, успокоившись, начнет снова весело играть с мальчиком напротив, шутить с посетителями, напишет письмо своим одноклассникам. В отделении трудотерапии, куда ее будут возить на кровати с тракционным аппаратом, она с воодушевлением будет шить прихватки, которые мать до сих пор хранит на кухне.

Мать ждет. Но на этой широте нет рассвета. Скоро ей предстоит что-то сказать.